Он расскажет, как и почему оказался на улице утром без сумки, куда шел и что успел почувствовать, когда ему стало плохо и стало темнеть в глазах. Какими были его мысли? «Кто-нибудь, позовите на помощь, я сейчас упаду?», «Нельзя отключаться, ведь меня ждут?», «Наверное, я замерзну здесь, посреди города, ведь люди жестоки и равнодушны?». Да нет, не так уж и жестоки. Ведь я…
Есть я. Если вдуматься, это самое важное – быть. Раньше в моей жизни меня почти не было. Чужие мысли, чужие слова просачивались сквозь меня, точно я был призраком. Ничто не отталкивалось от прозрачного внутреннего щита, ничто не задерживалось в пустоте. Одна бывшая при расставании сказала, что я от нее всегда как будто «утекал» (не ускользал – именно это слово).
Я об этом никогда не размышлял, но когда в каком-то механизме происходит сбой, нас тянет разобрать его на мельчайшие элементы. Возможно, извлечь поломанную детальку, починить и поставить на место – или заменить ее другой. Это и есть самокопание, которое бывает болезненным и иногда влечет за собой судьбоносные перемены.
Мой механизм… он сломался капитально. В него будто попала вода. И хорошо, что это наконец произошло.
Через крошечный просвет между пассажирами и их сумками я вижу кусок окна, за которым снова пошел снег. Я радуюсь ему, как старому другу.
Осталась всего одна остановка – нужно проталкиваться к выходу. Обычно это самый раздражающий момент утра, но на этот раз – нет. Я чувствую себя прекрасно. Чувствую, что полностью готов, хотя еще не знаю, к чему.
Могу поклясться, что телефон завибрировал – прямо в тот миг, когда я, вцепившись в поручни одной рукой, пытался освободить другую, с портфелем, из самой гущи людей. Когда я спрыгиваю с подножки, сигналы прекращаются.
Я в нетерпении запускаю руку в карман. Но в этот момент слышу знакомый женский голос за спиной:
– Лебедев! Да ты не опаздываешь. Удивительно.
– Не так и часто я прихожу позже. Это ты вечно ко мне придираешься, Анна Евгеньевна! – подхватываю я, очень довольный случайной встречей.
Раньше я бы отделался односложным ответом и прибавил шаг, чтобы избежать неловкости. Не люблю вынужденные разговоры, когда двум знакомым людям в одну сторону, деться некуда, общие темы заканчиваются через полминуты… Но «раньше» было раньше, а Аня – в любом случае приятный собеседник. Правда, сегодня она чем-то озабочена, хоть и тщательно пытается это скрыть. Полуулыбки, всегда сохраняющейся на ее лице, как не бывало. Красное пальто по идее должно придавать жизнерадостности ее образу, но опущенные плечи портят картину.
– Тебя кто-то обидел?
– Что? А… нет. Ерунда. – Она больше никак не комментирует мое обращение на «ты», это прогресс.
– А то я уж хотел предложить, так сказать, рабочий обмен.
Почему я сказал «рабочий»?
– Это