– То есть, если я сейчас выберу перепихнуться с тобой по-быстрому, больше ты доставать меня вопросами не станешь? – ответила я ему не менее нахальной усмешкой, опускаясь напротив и повторяя его позу.
Рожер пару секунд пристально смотрел на меня, будто оценивая, насколько в моей шутке реальных процентов шутки как таковой, а потом запрокинул голову и рассмеялся. Совершенно не зло, а так, что я тоже невольно заулыбалась и заерзала, ощущая странную дрожь внутри от такого проявления его веселья. Черт возьми, этот мужчина что-то делал со мной. Волновал или реально нервировал – не пойму, но точно не оставлял равнодушной.
– Перепихнуться по-быстрому – это не про меня, София, – продолжая улыбаться, заявил капитан. – И учитывая, сколько я ждал, даже одним свиданием, думаю, мы не обойдемся.
– Считаешь, у тебя есть шансы заинтересовать меня в долгосрочной перспективе? – Что скажешь: наглеть – так наглеть.
– Безусловно. – Как могут один простой кивок головой и слово быть настолько наполнены утверждением, которому сложно что-либо противопоставить? – И ты в этом убедишься. Со временем, София. Но возвращаясь к вопросу выбора: ты же не можешь не понимать, что теперь я хочу знать причину твоей неприязни к определенной технике, причем разработанной именно твоим отцом, в сто раз сильнее, чем до этого.
– Ага, значит, разговор по душам избавит меня от твоего пристального внимания? – гнула я свое, игнорируя ощущение какого-то ограничения пространства, странного его смыкания в некий замкнутый контур, заключающий нас двоих.
– Снова неверно! С некоторых пор я стал думать, что ничто в принципе не избавит тебя от моего, как ты выразилась, пристального внимания. Сейчас или позже мы будем близки, уж смирись. И я никуда не тороплюсь, так что, будь выбор за мной, сегодня предпочел бы поговорить.
Вот теперь я почувствовала раздражение. Крайне иррациональное причем. Надо быть честной, меня всегда исподволь привлекало в мужчинах нечто… первобытно-собственническое, что ли. Даже стыдно признаться, что в век полного и безоговорочного равенства полов, полной сексуальной свободы и бесконечного искоренения примитивных инстинктов я в глубине души лелеяла глупую фантазию о сценарии отношений из второсортных старинных романов, когда герой, лишь раз увидев героиню, понимал, что вот она, его единственная на все времена, и готов был преодолеть все что угодно на пути к их общему счастью, даже отторжение и непроходимое упрямство самой героини. И четкое понимание, насколько это утопично, а местами и вовсе смешно и тупо, никак не помогало. Логика – это одно, грезы на грани сна и бодрствования