Однако, чтобы выдвинуть обвинение, требовалось согласие самого папы римского, и король Филипп добился от папы Климента V разрешения на роспуск ордена тамплиеров. Более того, Филипп объяснил папе, что задолжал ордену громадную сумму денег, вернуть которую он не может, но если сокровища тамплиеров перейдут в его руки, то половину своего долга король отдаст Клименту. Словом, нашлась тема для сговора.
И вот, имея на руках папскую буллу, король Филипп приказал арестовать в пятницу 13 (!) октября 1307 года всех членов ордена, живущих во французских владениях. Уже к вечеру 15 тысяч тамплиеров были в цепях, из них 2 тысячи рыцарей, имевших право носить оружие, то есть как раз тех, кто мог дать отпор.
Опасаясь, что Великий магистр Жак де Моле может ускользнуть, король совершил абсолютно бесчестный поступок. За день до всеобщего ареста, когда никто и не подозревал об охоте на тамплиеров, 12 октября, в королевском дворце Парижа состоялись похороны внезапно скончавшейся невестки Филиппа Красивого. Их-то и решил использовать король. Как родственника, крестного отца дочери, он пригласил магистра на церемонию погребения. Убеленный сединами старик воин Жак де Моле даже нес погребальное покрывало, что считалось знаком особого доверия. И каково же было изумление магистра, когда на другой день его вместе с 60 руководителями ордена взяли под стражу по приказу коварного короля!..
Словом, всех арестованных – и капитул ордена, и его рядовых членов – захватили врасплох, подвергли допросам и ужасающим пыткам. В вину всем вменили невероятную ересь: якобы члены ордена отвергали имя Христа, оскверняли религиозные святыни, поклонялись дьяволу, совершали дикие обряды содомии, скотоложества, ну и, как обычно утверждается в таких случаях, «пили кровь невинных христианских младенцев».
Пытки, дыбы и «испанские сапоги» сделали свое дело – рыцари начали возводить на себя напраслину, признаваясь в самых страшных грехах. В один день под Парижем 509 рыцарей было сожжено заживо. Но казни и пытки продолжались еще несколько лет – так много человек состояло в ордене.
Однако нашлись и те, кто после вынужденного признания в немыслимых обвинениях отказался от показаний, полученных под пыткой. «Это вы сказали, что я сознался! – крикнул судьям один из страдальцев. – Но разве это я сознался на вашем допросе? Разве это я взял на душу чудовищный и нелепый плод вашей фантазии? Нет, мессиры! Это пытка вопрошает, а боль отвечает!»
Строптивцы были сожжены с особой жестокостью – живыми на медленном огне, горевшем почти сутки. Этот ужас случился в блаженный месяц март 1310 года на поле