Доця, радость моя, счастье моё и горечь моя! Как же горько и больно видеть её детские слёзки! Как тоскливо думать о том, что её уже могло и не быть сейчас рядом! Как дико вспоминать, что ОНА чуть было не покончила с собой… Как омерзительно понимать, что в этом виновата я.
Ангелочек…
Как она меня успокаивала, когда я рыдала перед ней на коленях, как плакала сама. Врач выгонял меня из палаты и грозился, что не пустит больше к ней, если я не буду держать себя в руках.
Я кивала головой, со всем соглашалась, обещала, что больше не буду, но стоило лишь её увидеть, такую хрупкую, лежащей на больничной койке… Сердце кровью обливалось и вся материнская боль рвалась наружу, материализуясь горькими каплями беспомощности, благодарности дочке, врачу, Богу…
Сегодня Танюша уже дома. Слава Богу, её жизни ничто больше не угрожает. Но теперь предстоят бесконечные беседы с психологом, ей и нам. В медицинской карточке появится соответствующая запись, влияющая на всю дальнейшую жизнь. Страшно, когда вот так, единожды что-то сделаешь не то, а расплачиваться потом приходится до самого конца. В жизни так много причин, манящих с ней расстаться, и так мало – удерживающих от этого… Я и сама малодушничала, подумывала над этим. Наверное, все над этим хотя бы раз задумываются. Понимаю доченьку. Жить – тяжело и, зачастую, – мерзко. Но всё равно, как только могла прийти подобная страшная мысль в головку такого ангелочка, как Танюша? Страшно! Страшно так начинать. Страшно будет после этого жить. Боже, что мне делать?!
Психологи… Да я сама могу им работать. Почему так легко что-то советовать другим, находить их недоработки и проколы, но так сложно помочь самой себе и близким. Я не знаю, что мне делать. Как себя вести? Что говорить?…
Муж у меня спросил, что ему делать… Что ему делать?! Работу найти и о других подумать! Нет, нельзя такое говорить! Ему тяжело. Всем тяжело! Так хочется высказать всё что я думаю… Нельзя. Мы и так жили последние десять дней, пока Танюша лежала в больнице, словно в аду. Если мы окончательно рассоримся, тогда уйти из жизни, пожалуй, будет самым разумным.
– Делай что хочешь… – тихо сказала я.
– Оля, как мне с Таней себя вести? О чём можно говорить?
Мужики! Несмотря на свою силу они такие беспомощные, когда дело доходит до чего-то серьёзного… Ну вот, что ему скажешь? Стоит себе, глазки перепуганные. Вид грозный, а внутри…
Каждый день я в больницу бегала, с работы отпрашивалась, а он – ни разу не удосужился пойти навестить дочь! Дома – даже пыль с мебели не протирал! Удивительно, как посуду после себя мыл? Тяжело ему, больно! Почему я вечно должна всё понимать и входить в положение?!
– Почему ты у меня об этом спрашиваешь? Ты же с ней в последнее время вообще предпочитал не общаться. Что это тебе так вдруг приспичило?
– Оля, не начинай! Что ты от меня хочешь услышать?