– Говоришь, как будто уже видишь, чем дело закончится.
Кудес вздохнул и провел левой рукой по лицу, в правой, как и следует волхву, он держал дубовый посох.
– Если бы так было, как ты сказал, Русь была бы другой, а так нам остается только лишь замедлять победное шествие наших врагов.
– Только лишь замедлять? – удивился я.
– И в этом деле я на тебя рассчитываю. Правда, нам всерьез постараться придется, и не только в ход руки и мечи пустить. Надо смекать и соображать, как без потерь дело нужное для всей Руси сделать. Сможем малое, совладаем и с большим… То, что нам предстоит, – только лишь ступенька. Не приходить же к князю с пустыми руками. Надо показать ему свою расторопность и силу. А ничто так этого не являет, как конкретные доказательства в виде разбойных атаманов.
– Владимир, говорят, до золота падкий. Может и золото Соловья присвоить. Не боишься?
– Я тебе, Илюша, тайну открою. Нет злата и серебра в обозе, только лишь обозначает Соловей, что его везет.
– И поверят?
– Но ты же поверил?
Возразить Кудесу мне было нечего.
– Ты надоумил Соловья?
– Я только лишь ему посоветовал, как дело обставить.
– Если тебя и разбойник послушался…
– А у Соловья, если поразмыслить, положение безвыходное сложилось. Ему по любому куда-то надо уходить. И он это понимает, поэтому идет на то, чтобы быть наживкой. Характер у Заблуды боевой, к тому же хочет он новую жизнь начать. Что было до Владимира, то не в счет.
– Так атаманы лихие, когда в руках князя окажутся, могут на Соловья показать, что это он все золото себе забрал и закопал в потаенном месте.
– А мы на что? Все знают, что Соловей в Чернигове был, когда купцов по дороге и на переправе грабили. Зачем, скажи, тому, кто грабил, делиться с тем, кто вдали находился? Князь это сразу сообразит. В этом сметки ему хватит. Если нет, Добрыня подскажет. Его опекунство понемногу завершается. Владимир все больше на свои ноги становится и начинает отодвигать Добрыню от дел правления. Годочка три-четыре и вовсе удалит от себя или еще что-то произойдет такое… с Добрыней.
– На что намекаешь?
– Так случаи разные бывают… То вдруг занеможет, да так, что сразу сляжет, а потом и дух испустит. Яд, стрела, оговор, любые обвинения, просто решение князя, которым он смещает с должности или отстраняет от ведения дел. Охочих на место Добрыни – пруд пруди.
– Сложно дела обстоят в граде-Киеве.
– Киев – это тебе не Русь с ее законами и не родичи, не черниговские леса, где привольно дышится. Здесь постоянно надо за спину смотреть, чтобы удар сзади не пропустить. Прямо в Киеве не ходят, все интригуют, но родовые законы той или иной мерой и там соблюдаются, особенно в нижнем городе, что на Подоле.
– И куда мы идем?
– Туда, где тебе с некоторого времени быть нужнее всего, – заключил Кудес и вздохнул.
– Почему вздыхаешь?
– Предстоит дорога дальняя