Ахмет проследил за их взглядами и в ужасе сжал мне руку: луна, которая только что сияла над куполом Святой Софии, погасла там, наверху, в безмерном пространстве; от нее осталось красноватое кровоточащее пятно.
Нет ничего более поразительного, чем небесные знамения, и на миг меня охватил ужас. К тому же это явление и для меня оказалось неожиданным, поскольку я давно уже не заглядывал в календарь.
Ахмет объяснил мне, какое это серьезное и мрачное событие: турки верят, что луна в этот момент сражается с драконом, который хочет ее сожрать. Однако луну можно спасти, вступившись за нее перед Аллахом и стреляя в чудовище.
Во всех мечетях читают соответствующие случаю молитвы, в Стамбуле начинается пальба. Из всех окон, со всех крыш палят из ружей по луне, надеясь разделаться со страшным драконом.
Мы садимся в Фанаре в лодку, чтобы добраться до дома; на полпути от Золотого Рога стражники останавливают нас: в ночь затмения лодочные прогулки запрещены.
Что делать? Не можем же мы ночевать на улице. Мы вступаем в переговоры, мы спорим, свысока глядя на стражников, мы ведем себя дерзко, и наконец они отпускают нас.
Мы возвращаемся домой, где Азиаде пребывает в страхе и унынии.
Собаки жалобно воют на луну, и от этого становится еще страшнее.
Ахмет и Азиаде с таинственным видом объясняют мне, что собаки воют так, выпрашивая у Аллаха мистический хлеб, который положен им в каких-то торжественных случаях и который людям не дано видеть.
Несмотря на стрельбу, затмение идет своим чередом – весь диск луны окрашен в чрезвычайно яркий красный цвет, вызванный особым состоянием атмосферы.
Я пытаюсь объяснить эти явления с помощью свечи, апельсина и зеркала – старый школьный способ.
Наконец я исчерпал свои познания в этой области, но мои ученики так меня и не поняли; гипотеза, согласно которой Земля круглая, для Азиаде совершенно неприемлема, она с достоинством ее отвергает и отказывается принимать мои слова всерьез. Я вхожу в роль педагога – жуткая фигура! – и тут же начинаю смеяться как безумец, съедаю апельсин и прекращаю свои объяснения.
Зачем нужна, в конце концов, эта дурацкая наука, и зачем мне разрушать суеверие, которое делает их еще более очаровательными?
Мы втроем стреляем в окно, целясь в луну, которая продолжает там, наверху, исполнять свой кровавый трюк среди сияющих звезд, на лучезарнейшем из всех небес!
Часов в одиннадцать Ахмет будит нас, чтобы возвестить об успехе операции: луна выздоровела.
В самом деле – луна, очистившись, сияла, как фарфоровая лампа, в лазурном небе Востока.
«Матушка Бехидже» – необыкновенная старуха, немощная, но дожившая до восьмидесяти лет, дочь и вдова паши. Она более мусульманка, чем Аллах, и более непреклонна, чем Закон Пророка.
Покойный Шефкет-паша, супруг Бехидже-ханум, один из фаворитов султана Махмуда, был причастен к избиению янычар. Бехидже-ханум, к советам которой в то время прислушивались,