– Не хочу есть, – упрямо повторила я. – Тошнит.
Не вовремя он собрался поиграть в заботливого папочку. Я не доверяла ему и раздражалась, что не хочет слышать чётко сформулированные желания. Между капризами ребёнка и позицией взрослого есть принципиальная разница. Ребёнка заставляют, потому что он не знает, как для него лучше. Я же в состоянии отвечать за свое здоровье и рацион питания. Овсянка? Серьёзно?
– Последний раз ты ела три дня назад, – нахмурился шаман, – слабость, в том числе, от голода. Учти, я могу накормить тебя внутривенно или через зонд…
– Ты врач? – перебила я. – Хирург?
Я плохо представляла медиков вне стен клиник, а хирургов за пределами операционной. Они ничем не отличались от остальных людей. Разве что выдавал цепкий взгляд, способность поставить диагноз, не сходя с места, и специфический юмор. Он ведь пошутил на счет зонда? Так кормили анорексичек и психически больных в состоянии кататонического ступора. Я даже представлять не хотела, что Изга привяжет меня и начнёт пихать в нос тонкую трубку, чтобы она дошла до желудка. Господи, какая гадость!
– У меня есть медицинское образование, – уклончиво ответил Изга, – и кое-какие навыки. Их хватит, чтобы не дать тебе умереть по глупости. Выбирай: или ты ешь сама, или я принимаю меры.
К концу фразы его тон стал жестким. Пугал. Точно пугал. Когда врачи всерьёз собираются что-то делать, они наоборот стараются успокоить пациента. Хорошие врачи, конечно, что из себя представлял хирург с бубном, я не знала.
– Ты не посмеешь, – упрямо заявила я, но получилось, почему-то жалобно и плаксиво.
Я ненавидела мужчин, когда они начинали давить силой или авторитетом. Во мне просыпалась маленькая испуганная девочка, которую папа каждый день наказывал. И в ушах звенел его голос: «Ирина, ты сделаешь так, как я скажу».
– Нет! – повторила я и почувствовала, что дрожь возвращается. Ноги дергало и живот подвело. Тошнота стала нестерпимой. Я старалась дышать мелкими глотками, но отрыжка всё равно полезла наружу. Два коротких неприятных звука и я зажала рот рукой.
– Зараза, – прошептал шаман и сунул руку под кровать.
Пока я корчилась, он выдвинул кожаный саквояж. Ещё большую древность, наверное, чем изба. С таким ходил доктор Айболит на иллюстрациях художников начала двадцатого века. Древность была покрыта пылью, пахла старостью, но из неё Изга достал одноразовый шприц в упаковке, пару перчаток и ампулу.
– Потерпи, – приказал мне, надел перчатки и начал деловито готовить инъекцию.
– Что это? – тошнота не проходила, но мне удавалось держаться.
– Церукал. Противорвотное средство. Дай руку, пожалуйста.
Шаман взял меня за предплечье и открыл крышку катетера. Лекарство вводил медленно и оно действительно помогло. Отрыжка прекратилась. Зато сразу же захотелось задавать вопросы:
– Если ты шаман, то почему не танцуешь с бубном, изгоняя злого духа