Со стороны озера Серёнхо доносились звуки традиционных ударных инструментов. Значит, на озере начался обряд поминовения. Дети из Нижней деревни, скорее всего, побежали все туда.
Обитатели деревни Серён делились на две группы: коренные жители и те, кто занимал служебные квартиры. Когда на реке Серёнган построили дамбу, старая деревня Серён, где проживали коренные жители, была затоплена. Людей оттуда и называют коренными. На равнине ниже дамбы они построили новую деревню и теперь жили там. Получается, что коренные жители и жители Нижней деревни одни и те же люди. К живущим в служебных квартирах относились сотрудники дамбы и их семьи. Их дома находились внутри лесопарка, который располагался к востоку от дамбы. Так называемый «лес служебных квартир» – это южная часть леса. Сотрудники арендовали их у компании по управлению дамбой. На севере лесопарка – эту его часть называли «лесом особняков» – было только три дома: номер 101, 102 и 103. Вот эти три и называли особняками. Там жили сотрудники компании по управлению дамбой. Сынхван проживал в доме номер 102, а девочка – по соседству, в доме номер 101. Он выглядел как королевский дворец и имел два этажа. Там же жил владелец лесопарка, который дал своей дочке имя в честь озера.
Сынхван никогда не видел, чтобы дети коренных жителей и дети из служебных квартир играли вместе. А девочка вообще ни с кем не общалась. Она родилась в деревне Серён, которая была теперь затоплена, и была названа в честь озера Серёнхо. Но жила она на территории лесопарка и относилась к группе людей из особняков. Значит, она не совсем коренной житель, но и не совсем ребёнок из служебных квартир. Наверно, именно поэтому девочка, которой сегодня исполнилось двенадцать лет, не могла не стоять в одиночестве на автобусной остановке, когда все были чем-то заняты.
Сынхван с сигаретой в зубах посмотрел на небо. На нём висели свинцовые облака. Солнце уходило за облака, пение цикад прекратилось. Было сырое и неприятное послеобеденное время.
Я закрыл рукопись. Сынхван – имя моего соседа. А это рукопись, написанная им. Хотя он писал от третьего лица, сомнений в этом не было. Его почерк я знаю так же хорошо, как и своё лицо. И я мог предугадать, о чём пойдёт речь дальше. Эту историю несколько лет назад мне помог освежить в памяти «Sunday Magazine». Поэтому повторно читать её я не хотел. Конечно, было любопытно, почему сосед написал эту историю, сам ли он прислал эту рукопись или нет. Почерк на коробке был мне незнаком, но всё равно, кроме соседа некому было прислать мне эту посылку.
Я поехал на велосипеде к маяку, сел на краю обрыва и стал смотреть на море. Горизонт был ярко-алым и походил на полыхающее поле. 27 августа 2004 года, в пятницу после обеда, пока ещё была жива девочка… Я вернулся в тот день, на семь лет назад, будто кто-то втащил меня туда за шиворот.
Наша семья переехала на озеро Серёнхо 29-го, в воскресенье, назавтра после того самого дня. Моего отца назначили начальником службы безопасности на дамбе Серён. В доме номер