Вера рассмеялась еще громче и, продолжая улыбаться, спросила в ответ:
– Ну и зачем нам, гагарам, пеньюары?
– Почему вдруг гагарам?
– Во-первых, потому, что в перьях, а во-вто рых, потому, что рифмуется: гагары – пеньюары! Вспоминай, как учил в школе: нам, гагарам, недоступно…
– «…им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни…» – весело поправил ее муж. – Это ж я на всю жизнь запомнил! Горький. «Песня о Соколе». Классику надо знать, гражданка преподаватель русской литературы!
– Ага! Знаю! Нам, гагарам, недоступно наслаждение пеньюарами! Ну скажи, зачем мне пеньюар на одну минуту в день?
– Почему на одну?
– А потому что стоит мне появиться перед тобой в обыкновенном халате на голое тело, как ты его с меня сдираешь! Двадцать пять лет подряд, между прочим!
– Так это все потому, что я все двадцать пять лет преданно и верно тебя люблю! – ответил Андрей и принялся расстегивать на ней домашнюю блузку.
– Андрюха, а как же картошка с укропчиком? – Вера, притворно рассердившись, оттолкнула руку мужа.
– А-а-а… – отмахнулся он и вернулся к ее пуговицам. – Подогреем потом…
– Таська придет!
– Не придет! Когда она приходила раньше двенадцати?
– Ой, Андрей, не нравится мне все это. – Вера уже без всякого притворства отстранилась от мужа. – Вляпается она куда-нибудь…
– Давай поговорим об этом попозже… Должна же быть у нас и своя жизнь, а, Верочка?! Хоть сейчас, когда дети выросли, и сами, наверно, там…
– Что сами?! Что там?!
– Ну… не знаю… Таське уже двадцать! Самый детородный возраст! Про Милку вообще молчу.
– Совсем с ума сошел, да?! – возмутилась Вера. – Таська… она еще совсем ребенок!
– А сама ты была ребенком, когда Милку родила?
– Именно что была! Иначе ни за что не сделала бы этого в двадцать один год! Гуляла бы еще свободной и гуляла!
– То есть как это свободной?! Ты что, жалеешь, что вышла за меня замуж?!
– Никогда не жалела! – искренне ответила Вера.
– Если бы мы не встретились, это было бы ужасно, правда? – опять очень интимно спросил Андрей.
Вера не могла не улыбнуться, что тут же и сделала, ответив:
– Правда…
И он поднял ее со стула и повел в комнату, где уже погас экран включенного в сеть компьютера. Там, в темноте, Андрей уже не стал тратить время на пуговицы, просто через голову стянул с Веры блузку. Потом спортивные бриджики. Белье она сняла сама, пока муж раздевался.
Вера легла на диван, запрокинув голову и закрыв глаза. Ей нравилось все, что делал муж, но она никогда сама не проявляла инициативы. Так у них было принято: он дарил ей удовольствие, а она его царственно принимала. Андрею нравилось, что она всегда вначале лежала перед ним неподвижной и чуть холодноватой. Ему доставляло удовольствие, как он сам говорил, довести Снежную королеву до экстаза. И он доводил, и она билась в его руках и стонала.