Никита рассказал ему о встрече с мальчишкой в ДКМ у Фузенкова, о впечатлении своем. В глазах Тишкова появилась заинтересованность.
– В общем, я думаю, ты прав, Лобач, – сказал Тишков, докурив наконец сигарету, и с удовлетворением обновил окурком чистую пепельницу. – Я сегодня был в Новых домах. Картина та же. Взлома нет. Похищены деньги. Не все. В общем, одна рука. И опять сквозит твоя версия: деньги пропадают не все, потерпевшие подозревают близких, пока скандалят-выясняют, заявлений в милицию не подают, время уходит. Но в военном городке мы кое на что вышли…
Со своими соображениями по поводу ряда совершенных в районе краж Никита пришел к Тишкову месяца три тому назад.
Началось с того, что на его участке в трех семьях, где люди ранее жили дружно – в двух хорошо воспитывали подростков-детей, в третьей ребят не было, – в трех семьях вдруг начались скандалы. В одном случае ребенка побили. В другой семье встал вопрос о разводе. Не сразу, разумеется, но до Никиты дошло, что во всех трех случаях причина разлада – не полной суммой, частично пропавшие деньги. Во всех трех случаях заявлений не подавали, поскольку казалось неоспоримым, что деньги брал свой человек: замки целы и деньги взяты не все. Лежит, скажем, сотня или две – исчезают пятьдесят, восемьдесят, девяносто…
Никита сразу обратил особое внимание на эти кражи именно потому, что хорошо знал пострадавшие семьи. Не знай он ранее семей, мог бы не обратить внимания на внезапно возникшие скандалы. Ведь за пределы, как говорится, допуска они не выходили, никто никого не убивал, а мало ли почему могут скандалить люди…
Но Тишков сразу понял заинтересованность Никиты. И некоторое, пока еще туманное, обобщение понял. И, подбирая аналогичные случаи, теперь опирался не только на поданные потерпевшими заявления, но и непременно выяснял у участковых – не замечались ли вдруг неожиданно возникшие перемены в отношениях людей, в быту отдельных и коммунальных квартир. По его просьбе полковник Соколов обратился в соседние районы.
Между прочим, семь краж всплыли только при помощи этого метода.
– Ты знаешь, сколько уже эпизодов набралось? – сказал Тишков. – Только по нашему району одиннадцать. Случай у Фузенкова несомненно подходит. Будем считать – двенадцать. Из других районов еще сведений нет. Так вот, значит, в военном городке нам, кажется, что-то светит.
Перед кражей, точно не помнят, но меньше чем за неделю, в квартиру заходила девушка. Позвонила. Ей открыли. Спросила, не здесь ли живет учительница. Фамилия, имя-отчество учительницы правильные. Адрес девушке был указан. Однако в том же месяце в другом доме городка тоже побывала девушка. Тот же вопрос. Последующая кража.
– Та же девушка? – спросил Никита.
– Утверждать пока нельзя. Свидетель тоже ошибиться может. И все-таки вот сугубо ориентировочный, конечно, словесный портрет, – он протянул Никите листок. Никита поглядел, спрятал во внутренний карман. – Можно озадачить всех постовых, но зачем она пойдет к постовому?