28
…когда Кришна вышел из мастерской отца, Нанда бросился к Яшоде. Мужчина дрожал как лепестки стронгилодона, когда дует ветер. Он рывком поднял женщину с земляного пола. И когда Яшода от неожиданности открыла рот, он сунул свой язык. Он снова почувствовал солёный вкус, вкус семя ненавистного раджи. Горестный вкус хумма врага его, словно он сам, Нанда, встав на колени, принял бесчестите…
..затем, когда Яшода сбросила сари и предстала перед мужем обнаженной, он проникал языком и в биджу, чтобы её цветок расцвел перед опылением, когда мужчина становится пчелой, собирающей нектар и несущий семя. Не забыл Нанда проникнуть языком и в нежный розовый пёрт, долго не пускающий его, но вскоре сдавшийся от могучих жарких толчков. Женщине казалось, что через пёрт он касается кончиком позвоночника, и облизывая, омывает его…
– Милая женщина моя, – сказал Нанда, когда они утомлённый от ласк лежали на полу мастерской на растленном сари, – увы, я вновь не смог посеять в твою почву семя. Я вновь выронил у входа…
– Так бывает, мой возлюбленный и страстный муж…
– Стой, не говори… – оборвал он на полуслове Яшоду. – Я давно заметил, после того, как мы взяли в семью этого мальчика, со мной происходит нечто странно. Всякое присутствие его наполняет меня неостановимым томлением. И после того, как поговорю с ним, я спешу к тебе. Мой хумм становится несгибаем как побег бамбука, и так же полон сока как полое древце тростника. Но в наивысший миг япати, когда больше нет меня и нет тебя, но есть мы, я… я роняю семечко на ноги твои…
Нагая Яшода приподнялась и серьезно посмотрела в очи мужа.
– Поведаю и я. Я очень люблю нашего маленького Кришну, и очень бы хотела ласкать и целовать его, как любая мать своего милого ребенка. Я очень хочу прикоснуться к нему, но… Но когда я стремлю себя приблизить к нему ладони, мои запястья, локти, а затем и плечи… так сильно начинают болеть, что это боль кажется невыносима…
– О да! Я тоже замечал. От этого мальчика идет некое волшебство. Один его взгляд, и я преисполнен соком. Но когда я хочу прикоснутся… хоть я и касаюсь порой его, пересилив себя, я теряю всю силу, я становлюсь… как лиана.
29
Дул бриз. Он бросал ко мне запахи тропиков и аромат тел двух мужчин, которые стояли у открытого окна бунгало. Отец с сыном очень нежно целовались. Григорий прилетел сегодня. Михаил Николаевич был как обычно в своих английских военных шортах. Григорий в бриджах. Мужчины были по пояс обнажены. Я смотрел на них, развалившись на большой кровати в одних плавках с банкой мексиканского пива. Было мило смотреть на нежные отношения отца с сыном, меня это… правда, совсем немного… возбуждало. Я думал о рассказе Аксёнова, почему Ананий,