Джеймс не думал о том, куда направляется: все его мысли занимал тот факт, что он уезжает все дальше от Хейзел. Он покидал, и покидал, и покидал ее все больше.
Ночью они прибыли в лагерь и выпили теплого мясного бульона, а затем последовали за командиром к своим палаткам. Внутри было немногим теплее, чем снаружи, но брезентовые стены спасали от ветра, а сослуживцы, спящие на соседних койках, согревали воздух своим дыханием.
Джеймс сбросил с плеч свой вещмешок, снял сапоги и забрался под одеяло. Кажется, прошло очень много времени, прежде чем ему стало хоть немного теплее. В любом случае, он не мог заснуть.
«Идиот, – сказал он себе. – Ты должен был поцеловать ее, пока мог».
Вот именно. Но я не из тех, кто с укором восклицает: «Я же говорила!» Как вышло, что эта чудесная девушка, с ее смехом, остроумными замечаниями и очаровательными манерами, выбрала его, Джеймса Олдриджа? Почему она решила, что именно он должен держать ее за руки и смотреть, как ее длинные ресницы трепещут каждый раз, когда она открывает и закрывает глаза?
Война стала причиной, по которой они встретились. А теперь она же их и разлучила.
«Война дает, и Война забирает. Да будет благословенна Война».
Их викарий точно не оценил бы такое богохульство. Джеймс все еще помнил похороны своего кузена Уилла. Во всех подробностях. Прах к праху, пепел к пеплу. Бог дает, и бог забирает…
– Боже, позволь мне вернуться к ней, – прошептал он. – Пожалуйста.
Вы можете спросить меня, как и многие до вас: почему ты позволила им встретиться прямо перед тем, как он отправился на фронт? Было ли это добротой или жестокостью? Разве боль потери не затмевает блаженство любви? Особенно в разгар войны, когда Смерть без устали размахивает своей окровавленной косой. Вы скажете, что с моей стороны было жестоко позволить Джеймсу узнать Хейзел, когда в их распоряжении оставалось всего три дня.
Я не считаю это жестокостью.
И не собираюсь извиняться.
Антракт
5 декабря, 1917
Дорогая мисс Виндикотт,
Надеюсь, ты не против, что я пишу тебе без разрешения. Мне столько всего нужно тебе сказать. Ничто на свете, кроме военного суда, не заставило бы меня сесть на поезд. Если бы мне не нужно было отправляться на войну, я бы не встретил тебя. Если бы я не встретил тебя, я бы не скучал по тебе так сильно.
Я надеялся, что с моим строительным опытом меня возьмут в Корпус королевских инженеров, но вместо этого меня назначили в пехотную дивизию. Я здесь уже почти неделю. Тренировки не так ужасны, как я себе представлял. Тестирования позволяют мне занимать мысли, а маршировка помогает согреться. Спать в палатке крайне неудобно. Мы находимся в нескольких милях от фронта, но все равно слышим отзвуки выстрелов и днем, и ночью. Единственное приятное занятие – разговаривать с товарищами по отряду. Думаю, здесь я найду себе пару-тройку добрых друзей.
Целыми днями мы занимаемся строевой подготовкой и маршируем. Смотреть на то, как конвои привозят с фронта раненых, очень тяжело. Среди новобранцев