– О чем ты?
– Я все еще разбираюсь. Но знаю достаточно, чтобы понять: я должен это сделать. И мой план уже работает. С каждым днем их доверие ко мне растет.
– Почему это? – фыркнула она. – Что за ужасы ты творишь, чтобы показать себя?
Киф начал было снова расхаживать, но она перегородила ему дорогу.
– Ты помог им проникнуть в канцелярию?
– Нет, конечно.
– Потому что тебя не просили? Или потому что ты отказал?
Он заерзал, и Софи все же пришлось задать вопрос, который задавать не хотелось.
– А что насчет Убежища?
«Незримые» несколько месяцев пытались попасть в заповедник, чтобы украсть Силвени и Грейфелла – единственных известных аликорнов, которые также были друзьями Софи и Кифа.
– Ты там был, да? – спросила она, когда он отстранился. – Помог «Незримым» сжечь ворота?
– Я лишь стоял на страже.
Софи покачала головой.
– Как ты мог в этом участвовать?
«Незримые» были готовы рискнуть всем, чтобы заполучить Силвени. Они даже сломали ей крыло. А все из-за веры эльфов в то, что если какой-нибудь род живых существ вымрет, то хрупкий баланс планеты пошатнется. Те, в чьих руках оказались бы последние два аликорна – и их нерожденный малыш – могли бы шантажировать Старейшин. А заодно доказать всему миру, что Совет не в состоянии защитить нечто настолько ценное, и тем самым разжечь и так закипающие волнения.
– Я знал, что Силвени с Грейфеллом там больше нет, – возразил Киф. – Только поэтому и согласился. И если тебе интересно, то нет, я ничего им не рассказал.
– Пока что, – поправила Софи. – Даже если не скажешь, они могут попросить телепата узнать все твои секреты.
– Нет у них телепатов. Гетен был единственным, а сейчас он под присмотром Совета – благодаря нам. Говорю же, я все продумал. Просто доверься мне.
Она хотела довериться.
Очень хотела.
И изо всех сил убеждала Фитца, Декса и Биану не терять веры в него.
Но в мыслях до сих пор стояли слова «Незримых»: «Ты должен был понимать, что нельзя переметнуться на другую сторону, не предав друзей».
– Прошу тебя, – взмолился Киф. – Клянусь, я не изменился. И я справлюсь.
Он опасливо шагнул ближе.
Затем еще раз.
И еще.
Пока не оказался прямо перед ней, улыбаясь самой печальной улыбкой на свете.
– Вернулась к нервным привычкам, а? – спросил он, смахивая выпавшую ресницу с ее щеки.
– Время тяжелое, – шепнула она.
– Да. Это точно.
Он сдул ресницу, и Софи задумалась, загадал ли он желание – пока не вспомнила, что у эльфов не было таких глупых суеверий.
Ей тоже стоило бы о них забыть, но она не сдержалась и послала вселенной молчаливую просьбу.
– Ты же меня больше не боишься? – спросил он. – Ты мне веришь?
Софи не знала ответа. Поэтому протянула дрожащую руку.
– Ты мне скажи.
Пальцы Кифа сжали ее, и он закрыл глаза, хмурясь.
– Спасибо, –