прочих оной станицы жителей, при всех при них сжечь и на том месте чрез палача или профоса пепел рассеять; потом то место огородить надолбами или рвом окопать, оставя на вечные времена без поселения, яко оскверненное жительством на нем все казни и лютые истязания делами своими превосшедшего злодея, которого гнусное имя останется мерзостью навеки, а особливо для донского общества, яко оскорбленного ношением тем злодеям казацкого на себе имени, хотя отнюдь одним таким богомерзким чудовищем ни слава войска Донского, ни усердие оного, ни ревность к нам и отечеству помрачиться и ни малейшего претерпеть не могут нарекания».

      Назначенные генералом Потаповым майор Рукин и войском Донским старшина Туроверов отправились в Зимовейскую станицу. Прибыв на место 4 февраля 1774 года, они не нашли в станице семейства Пугачева и узнали, что оно живет в Есауловской станице у матери жены самозванца. Дом последнего был продан еще осенью 1773 года отставному казаку Еремею Евсееву за 24 руб. 50 коп. и перевезен им в Есауловскую станицу. Несмотря на это, Рукин и Туроверов признали необходимым отобрать дом от Евсеева, сломали его и перевезли «прямо на то место, где его, злодея, Зимовейской станицы обитание имелось». Затем как дом, «так и при реке хижина с огорожею и с нескольким числом садовых деревьев» 6 февраля были сожжены, пепел рассеян и место это окопано рвом для «оставления на вечные времена без поселения, яко оскверненное злодейским жительством». При этом жители заявили майору Рукину, что, гнушаясь и «мерзя злодейскими пороками» Пугачева, желают переселиться на другое место, «о чем и просить намерены позволить им оное исполнить, дабы и имя сей станицы (хотя оно для положения своего от наводнения пред другими и выгоднее) могло совсем уничтожиться»[49].

      Одновременно с искоренением имени Пугачева в войске Донском императрица приказала предавать публичному сожжению чрез палача все его манифесты и воззвания[50]. Сенат объявил об этом указ 10 января 1774 года, с прибавлением, чтобы манифесты эти отнюдь не читались в народе и никому не объявлялось их содержание; но Военная коллегия поручила А.И. Бибикову подлинные указы самозванца жечь, а копии с них доставлять в коллегию[51].

      «Между прочими мер принятиями к искоренению злодейств Пугачева, – писал граф З.Г. Чернышев Бибикову[52], – не бесполезно кажется, быть может, и обещание некоторого награждения тем, кто, его живого взяв, приведет к оренбургскому ли губернатору или же к военным нашим командирам. Таковое обещание помянутым губернатором действительно и учинено, но как оно слишком умеренно, то пишу я теперь к г. Рейнсдорпу и находящемуся в Яицком городке подполковнику Симонову, дабы учинили они публикацию, что за приведение означенного самозванца живого дано будет в награждение десять тысяч рублей».

      К этому граф Чернышев присоединил, что по просьбе главнокомандующего императрица приказала отправить в Казань тысячу человек малороссийских казаков[53]. «В сих исстари ненависть