К четвергу Финн удалось убедить саму себя в правильности своих действий. Она уже успела навестить Микки Йейтса в его мастерской. Как всегда, руки его по локоть были испачканы смазкой, но он приветствовал девушку широкой улыбкой. Она объяснила, что в пятницу вечером ей понадобится грузовик, чтобы перевезти пожитки и лошадь на ферму. Микки сказал только одну фразу: «Тебе удобно после трех, Финн?» Она знала, что он обычно обедает до трех часов в пабе, и с радостью согласилась.
День был очень жаркий. Финн не была уверена, удастся ли ей в ближайшее время снова выбраться в деревню, и решила отвести Руби к кузнецу. Девушка предвидела, что в кузнице будет еще жарче, поэтому переоделась в легкое хлопковое платье свободного покроя. Надевая сандалии, она подумала, что уж теперь-то Тай Алладайк точно уехал в Лондон, где ему самое место.
Выходя из квартиры, она снова столкнулась с Джералдиной Уолтон.
– Квартира нужна мне в субботу, – безапелляционно заявила она.
– Ты ее получишь. Мы с Руби переезжаем завтра, – спокойно ответила девушка.
– В самом деле? – Глаза Джералдины потеплели. – Надеюсь, ты нашла что-то действительно подходящее?
Финн помедлила с ответом. Деревенская молва мгновенно разнесла бы весть о ее незаконном возвращении на ферму «Жимолость». Чем дольше Тай Алладайк не будет знать адрес ее нового места проживания, тем лучше.
– Да, подходящее, – наконец с улыбкой подтвердила она и отправилась за Руби.
Кузнец Идрис приветствовал Финн такой же широкой улыбкой, как и Микки Йейтс. Идрис был огромным мужчиной лет пятидесяти и очень добросердечным.
– Как поживает моя крошка? – спросил он, как обычно. В какое бы время суток Финн ни заглянула, у него всегда была наготове кружка пива. – Угощайся, – предложил он, осматривая копыта и подковы Руби.
Вкус пива Финн по-прежнему не нравился, но в кузнице было очень душно, и она сделала глоток, как в детстве, когда ее поощрял отец. Закончив работу, Идрис отказался от оплаты, и девушка знала, что очень обидит его, если предложит деньги.
Распрощавшись с кузнецом, она повела Руби в рощицу. С опаской оглядываясь по сторонам, Финн разговаривала с кобылой, и та отвечала, тычась мордой ей в шею. Не спеша они приблизились к пруду, вокруг которого росло несколько деревьев, и девушка подумала, что в такой жаркий день было бы неплохо искупаться. Она предпочла проигнорировать внутренний голос, твердивший ей, что делать этого не стоит. Поблизости не было ни души, и Финн поддалась искушению.
Но тут случилось нечто, заставившее ее мгновенно забыть обо всем на свете. Она услышала доносившийся из воды крик о помощи. Финн подбежала к пруду и, увидев, кто оказался в беде, онемела от ужаса. Эшли Алладайк! Он барахтался в Черной воде – самой глубокой и мрачной части водоема. Все местные жители знали,