– А как Володя, он же впереди, не пострадал?
– Нет, – усмехнувшись, ответила Инна, – с ним всё в порядке, его двери защитили.
– Как двери? – удивилась Раиса.
– Да вот так, он за ними спрятался, они его и защитили, а то бы тоже в синяках был, – зло ответила Инна и попросила: – Тётя Рая, давайте не будем говорить об этом, мне неприятно вспоминать.
– Хорошо, хорошо, прости, дорогая, что-то я не подумала об этом, но всё равно УЖАС!
– Что поделаешь, буду лечиться, неделю придётся дома посидеть.
– Конечно, Инночка, полежи, отдохни, сделать тебе ванну, у тебя сотрясения нет, надеюсь?
– Есть в лёгкой степени тяжести, – ответила Инна с иронией. – Но и это пройдёт, вот таблетки дали, а то тошнило немного вчера, а сегодня уже нормально.
– Тогда только душ! – захлопотала Раиса. – Иди, детка, в ванну, помощь нужна?
– Нет, спасибо, думаю, сама справлюсь, я потихоньку, а если что, позову.
– Ну хорошо, – покачав сокрушённо головой, сказала Раиса и пошла разогревать ужин.
Инна зашла в ванну, разделась, встала перед зеркалом и стала рассматривать синяки на теле, в больнице этой возможности не было, сзади, конечно, был ужас, ноги внизу были просто бордово-лилового цвета, руки тоже, лицо, а на голове выдран клок волос. Инна охнула про себя, увидев истинную картину последствий своей любви, но не расплакалась, слёзы все вышли вчера, а сегодня она надела броню на свою душу и воспринимала всё как будто со стороны: вроде бы это не с ней, а с кем-то произошло. И сказала вслух:
– Успокоилась, дорогая, вот и хорошо, лечимся – и опять вперёд, живём хорошо и весело, и это пройдёт!
С этой минуты Инна вела себя как робот, делала что нужно и не отвлекалась на сопли, она опять взяла себя в руки, как при побеге из дома, и, как в строю в армии, выполняла команды беспрекословно, которые посылала сама себе.
И всё пошло хорошо, со всеми проблемами она справилась, через неделю стояла уже на рынке, продавала товар, улыбалась покупателям, смеялась их шуткам, а внутри был лёд.
О Володе она сама себе запретила думать, умер человек – и всё, и она его похоронила, даже пошла в храм и свечу за упокой поставила. Всё, умер он для меня!
Володя признаков жизни не подавал, ни разу не позвонил, не приходил, не пытался её увидеть. Он продал весь товар Инны, что остался в автобусе, но не знал, как ей отдать деньги, но, подумав так и сяк, решил отнести их Татьяне Афанасьевне, так как к Раисе он боялся идти, был уверен, что Инна ей всё рассказала, а стыд настолько мучил его, что он просто сгорал изнутри ярким пламенем.
Инна не зря поставила свечу за упокой, потому что он и душа его были и правда мертвы!
Где-то через две недели он собрался с духом и чуть не по-пластунски вполз в подъезд к Инне, поднялся быстро на этаж и позвонил в двери к Татьяне Афанасьевне.
– Иду, иду-у-у! – раздался мелодичный голос за дверью, и вскоре открылся глазок, и он услышал удивлённый возглас: – А, это вы, Володя?.. – И дверь распахнулась. – Заходите, – сказала она, – а что Инночки нет дома?
– Никого нет, – быстро