– Ясно, – сказала Алла, не требуя конкретных объяснений. – Боже, поверить не могу,
что это ты, сидишь у меня в комнате, разговариваешь со мной. Моя Вася. Я не устану повторять, как благодарно тебе за это.
– Я тоже рада. Я думала, что выпрыгну из автобуса при первой же остановки. Но нет, я здесь и не жалею об этом. Впервые за три месяца, я действительно счастлива.
Мы улыбнулись друг другу. Сложно продолжать конструктивные разговор, когда внутри бушуют эмоции.
– Твоя комната, – я прошлась глазами по маленькому помещению, – она совсем не изменилась. Даже вещи раскиданы так же беспорядочно.
– Да уж, уборка – не моя стихия, – смеясь, согласилась Алла. – Последнее время, я вообще от рук отбилась. Забила на дом и на себя.
Я притворно скорчила лицо.
– Не правда. Ты выглядишь, как всегда… ярко.
Алка отмахнулась.
– Ох, не льсти мне, подруга. Ты не умеешь врать, помнишь? – она внимательно посмотрела на меня. – Вижу, ты изменила прическу? Неплохо.
Я смущенно накрутила на палец белокурую прядь, которая едва касалась плеч.
– Мне надоели эти пакли, – солгала я. – Вечно путаются, и мыть их сложно.
– А вот это ты зря. Я всегда мечтала о прямых, длинных волосах…
И как бы мы не хотели перевести разговор в беззаботное русло, в воздухе висела недосказанность. Никто не решался заговорить на «нужную» тему.
– Как твои родители? – неожиданно спросила она. – Как они отпустили тебя? Я думала, что с этим будут проблемы.
Я схватила со стола кружку с уже остывшим чаем и сделала глоток. – Они не знают, что я здесь.
– Как?
– Я переехала. Мы часто ругались, и съехать от них – было самым правильным решением. Мама просто задушила меня своей заботой. Теперь, мы не общаемся, – я с грустью поджала губы. – Но, так мне легче.
Алла неодобрительно покачала головой.
– Тебе не легче, дурочка. Поверь, я так сожалею, что ругалась с мамой. Мне так больно, что иногда, выбившись из сил, я бросала ее посреди комнаты, демонстрируя свое недовольство. Она все видела. Все понимала. Но разве дети должны уставать от своих родителей? Нет. И теперь, у меня нет возможности попросить прощения.
Подруга направила взгляд в пол.
Господи, да как она справилась с этим? Ведь это так тяжело.
– Мне жаль, – я водила пальцем по краю кружки. – Я помогу тебе, чем смогу.
– Спасибо, – поблагодарила она, – но вся помощь была собрана. У нас очень отзывчивый поселок, знаешь ли.
Это точно. Я помню, как они выступали в суде, дабы оправдать своего односельчанина.
– Ты мне понадобишься завтра, – продолжала Алла. – Завтра, самый тяжелый день. Похороны. Ты ведь пойдешь со мной? – ее глаза зажглись надеждой.
– Конечно. Я здесь для этого.
Это действительно было так. Я приехала,