В когтях орла
– Никаких тайных ритуалов не было, – улыбается мелкими морщинками великий человек. – Без них обошлось. Я в волшебство не верю.
Он маленький, с узкими плечами и большой головой, на сцене – всегда в крестьянской шляпе, поскольку он народный герой, сейчас – без нее, черные волосы с сединой свободно свисают до плеч.
Когда он выходил с гитарой на кромку громадной сцены – здесь, в Маниле, или в Себу, или Замбоанге, Дагупане или Давао, – стадионы ревели.
Золотой голос Филиппин. Фредди Агилерос.
Я бросаю взгляд на наш столик в зале – в мою сторону никто оттуда не смотрит. Не перед кем похвастаться, что я говорю – просто так – с Фредди, что он наконец, кажется, вспомнил меня, вспомнил, что когда-то мы почти дружили, и я этой дружбой гордился невероятно.
Нашим, вот этой изучающей меню троице за столиком поодаль, собственно, этого не понять. Они третий день как в Маниле, причем впервые в жизни. А может, и в последний раз. Клуб как клуб, в нем какой-то местный мужик с длинными волосами о чем-то говорит со мной в углу. А потом будет музыка. Ничего особенного.
Несколько лет, страшных лет, мне буквально снилось это: я возвращаю себе мою настоящую жизнь, я бегаю по всей Маниле, пытаясь найти старых друзей, и всем задаю вопрос: как мне снова увидеть Фредди? И я нахожу его, смотрю в его теплые глаза и пытаюсь рассказать ему что-то очень важное…
А вот ведь уже не сон. Моя жизнь вернулась, я вправду смотрю в эти глаза, я действительно говорю с ним, я подбираю слова и очень тороплюсь:
– И тогда я случайно купил на рынке, на грязном таком рынке в Багио, вашу пиратскую кассету, услышал эту песню и сказал себе: вопреки войнам, переворотам, границам, тысячам километров между нами – я найду ее. Вопреки… танковым орудиям…
Он смотрит на меня, не шевелясь. Он что, не понимает, что мне тогда хватило того, чтобы услышать его грустный, но такой сильный голос, чтобы поверить, почувствовав надежду вопреки всему.
Хотя у него, наверное, тысячи таких историй, тысячи спасенных от отчаяния его песней, той или этой. Это у нас, у каждого, история только одна.
– И я ждал, – все пытаюсь я объяснить ему, – и пробивался, и… И я искал… А оказалось – она уехала из России, никто не знал куда… А самое удивительное – вы же поймите, Фредди, я ведь не знаю тагальского. Я просто слушал на непонятном языке ваш голос. Вот этот голос, который пел не важно что, но обещал и давал надежду. Я вообще не знал, о чем эта песня! И вот позавчера, в Маниле, я показал ее название парню в отеле, спросил его – о чем это? И представьте, что со мной было, когда он сказал: «А, это про девушку, которая исчезла».
– Какая все-таки песня? – нахмурил он брови. – Их у меня так много… Так много, – повторил он с каким-то удивле- нием.
– Ну, и что мне делать – петь? – Повторить название на местном языке я бы не смог при всем желании.
– Конечно, петь, – поощрил меня он. – Здесь клуб. Мой клуб. Здесь поют.
И я попробовал