Флора обрадовалась. Она ненавидела прощания на вокзале, от гудков локомотива у нее всегда щемило сердце. Если отец поедет провожать ее, она может расплакаться, и расставание станет еще более тягостным для всех.
День снова выдался теплым и безоблачным; небо ярко синело, а заросли папоротника вдоль дороги отливали золотом. В воздухе была какая-то особенная, кристальная прозрачность, и все вокруг вырисовывалось необыкновенно четко и ясно. Марсия, чьи мысли довольно легко угадывались, начала напевать густым контральто: «Что за чудное утро, что за чудный день…», затем умолкла и начала шарить рукой под сиденьем в поисках сумки. Это означало, что ей нужна сигарета. Автомобиль вильнул и выехал на встречную полосу.
– Давай я достану, – поспешно сказала Флора.
Сунув сигарету в зубы Марсии, она поднесла зажигалку, чтобы той не пришлось снимать руки с руля.
Выкурив сигарету, Марсия запела: «Я чувствую, я знаю, все будет хорошо…» Потом она снова замолчала и нахмурилась.
– Дорогая, скажи честно, ты уезжаешь в этот ужасный Лондон не из-за меня?
В последнюю неделю этот вопрос задавался каждый вечер. Флора сделала глубокий вдох.
– Нет. Я же говорила вам, что нет. Просто я снова отыскала нить своей жизни и собираюсь продолжить с того места, на котором остановилась год назад.
– Не могу избавиться от чувства, что выжила тебя из дома.
– Это не так. Попробуй взглянуть на ситуацию с моей точки зрения. Зная, что отец нашел хорошую женщину, которая будет заботиться о нем, я могу с чистой совестью оставить его здесь и уехать.
– Мне было бы спокойнее, если бы я знала, что тебя ждет. У меня перед глазами стоит ужасная картина: ты сидишь в тесной комнатушке и ешь холодную фасоль из консервной банки.
– Я же говорила, что найду жилье. А пока что остановлюсь у своей подруги, Джейн Портер. Я обо всем с ней договорилась. Девушка, с которой они вместе снимают квартиру, уезжает отдыхать со своим парнем. Поэтому я смогу занять ее место. А к тому времени как она вернется, найду собственную квартиру и замечательную работу, так что все будет в порядке. – Увидев, что Марсия по-прежнему хмурится, Флора добавила: – Мне ведь двадцать два, а не двенадцать. Я превосходная стенографистка и машинистка. Так что беспокоиться не о чем.
– Ладно, но если что-то не заладится, обещай, что позвонишь мне. Я приеду и по-матерински постараюсь помочь тебе.
– Я выросла без материнской заботы и вполне могу без нее обходиться, – сказала Флора. – Извини, – добавила она, – я не хотела тебя обидеть.
– Я и не обижаюсь, дорогая, это всего лишь констатация факта. Но знаешь, чем больше я об этом думаю, тем более странным это выглядит.
– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
– О твоей матери. Бросить твоего отца и тебя, совсем малышку.