При Иване IV закладывается традиция, когда верховная власть начинает сначала ограничивать власть церкви, а затем и контролировать ее.
В Судебниках 1550 г. впервые ставится вопрос о правомерности призрения лиц, не являющихся “клиентами церкви”. Согласно церковному законодательству под защиту церковной власти попадали “…женщины, дети, престарелые, родители, рабы”. Церковь нарушает свои же постановления, когда берет под свой патронаж торговых и городских людей. Именно против этого и направлено данное постановление (Судебники 1550 г.) “А торговымъ людемъ городскимъ въ монастырехъ не жити, а жити имъ въ городскиъ дворехъ, а которые торговые люди учнутъ житии на монастырехъ, и техъ с монастырей сводити, да и наместником ихъ судити. А на монастырехъ жити нищимъ, которые питаются милостынею отъ церкви Божии”. Практически это постановление направлено против тех бельцов, которые за определенную плату покупали себе право жить в монастырях (о чем уже говорилось).
Формирующееся законодательство государственного призрения не только реагировало на проблемы церкви, но и было тесно связано с проблемами бедности, социальной патологии, государственной защиты вдов и сирот и т. д. Ведь бедность вызывали не только неумелое ведение хозяйства, массовые неурожаи, но еще и пожары, которые становились просто гибельными для многих жителей России. Поэтому в качестве охранной грамоты потерпевшим от пожара в 1560 г. появляется указ об отсрочке долгов с погорельцев: “В долгах приставов давати не велел и правити на них долгов не велел пять лет”.
Система государственного контроля и поддержки осуществляется по различным направлениям, в том числе путем регулирования цен на хлеб в период массового голода. К таким мерам прибегает Б. Годунов в 1601 г., когда в Усольском уезде резко возрастают цены на хлеб, вводятся государственные твердые цены: “…продовати ржи четь по полтине, овса четь в пол-полтины, ячменя четь в четыри гривны”. Предусматриваются карательные действия в отношении лиц, утаивающих хлеб или завышающих цену на него.
В 1603 г. появляется Указ, разрешающий “отпускать на волю” во время голода работные семьи на прокорм без оформления “отпуска на волю”. Соборное уложение 1649 г. закрепляет его, причем вносится еще и дополнение. В “жилецкие записи” долговых документов разрешалось оформлять денежный долг в счет будущих отработок и откупов, также разрешена отсрочка уплаты “впавшим в убожество” от года до трех лет, причем в отличие от законов Русской Правды круг лиц социально не ограничен. По сути дела появляется кредитная система, позволяющая в период массового голода физически и экономически выживать работному люду.
Переосмысление происходит в подходах к помощи вдовам и детям.