– Похоже на то.
– Как это могло появиться у нас? У нас в стране, где, казалось бы…
Я перебил его:
– В стране, где основного мертвеца еще не похоронили… Само название которой лживо…
– По-твоему, все – ложь!
– Ложь в моей журналистике и в твоих паршивых стишках! Где ты видел эстонца в космосе?
– Это же метафора.
– Метафора… У лжи десятки таких подпольных кличек!
– Можно подумать, один ты – честный. А кто целую повесть написал о БАМе? Кто прославлял чекиста Тимофеева?
– Брошу я это дело. Увидишь, брошу…
– Тогда и не упрекай других.
– Не сердись.
– Черт, настроение испортил… Будь здоров.
Теппе встретил меня на пороге.
– Кузина родила из шестой палаты. Вот данные. Сама эстонка, водитель автокары. Муж – токарь на судостроительном заводе, русский, член КПСС. Ребенок в пределах нормы.
– Слава богу, кажется, подходит. Позвоню на всякий случай.
Туронок сказал:
– Вот и отлично. Договоритесь, чтобы ребенка назвали Лембитом.
– Генрих Францевич, – взмолился я, – кто же назовет своего ребенка Лембитом! Уж очень старомодно. Из фольклора…
– Пусть назовут. Какая им разница?! Лембит – хорошо, мужественно и символично звучит… В юбилейном номере это будет смотреться.
– Вы могли бы назвать своего ребенка – Бовой? Или Микулой?
– Не занимайтесь демагогией. Вам дано задание. К среде материал должен быть готов. Откажутся назвать Лембитом – посулите им денег.
– Сколько?
– Рублей двадцать пять. Фотографа я пришлю. Как фамилия новорожденного?
– Кузин. Шестая палата.
– Лембит Кузин. Прекрасно звучит. Действуйте.
Я спросил у Теппе:
– Как найти отца?
– А вон. Под окнами сидит на газоне.
Я спустился вниз.
– Але, – говорю, – вы Кузин?
– Кузин-то Кузин, – сказал он, – а что толку?!
Видимо, настрой у товарища Кузина был философский.
– Разрешите, – говорю, – вас поздравить. Ваш ребенок оказался 400000-м жителем нашего города. Сам я из редакции. Хочу написать о вашей семье.
– Чего писать-то?
– Ну, о вашей жизни…
– А что, живем неплохо… Трудимся, как положено… Расширяем свой кругозор… Пользуемся авторитетом…
– Надо бы куда-то зайти, побеседовать.
– В смысле – поддать? – оживился Кузин.
Это был высокий человек с гранитным подбородком и детскими невинными ресницами. Живо поднялся с газона, отряхнул колени.
Мы направились в «Космос», сели у окна. Зал еще не был переполнен.
– Денег – восемь рублей, – сказал Кузин, – плюс живая бутылка отравы.
Он достал из портфеля бутылку кубинского рома. Замаскировал оконной портьерой.
– Возьмем для понта граммов триста?
– И пива, – говорю, – если холодное…
Мы заказали триста граммов водки, два салата и по котлете.
– Нарезик копченый желаете? – спросил