– Ты сама все здесь подбирала? – спросила Фейт. Хоуп кивнула:
– По выходным я просматриваю объявления и частенько покупаю какую-нибудь мебель практически за бесценок. А если мне хочется, чтобы древесина блестела, я полирую ее в гараже. А иногда раскрашиваю или наношу рисунок по трафарету, вот как на той старой церковной скамье на кухне.
– Это так красиво, – сказала Фейт. Хоуп кинула ключи на тумбочку.
– Дом принадлежит старому вдовцу, который живет дальше по улице, но я хорошо обращаюсь с ним, и хозяин предоставляет мне определенную свободу действий.
Фейт продолжала ходить по главным помещениям, пока не остановилась перед вышивками, развешанными по стенам в кухне. Больших и замысловатых, их было четыре, по одной на каждое время года.
– Они замечательные, – сказала Фейт.
– Спасибо.
Хоуп любила вышивать крестиком и собирать всякие мелочи. Столовая посуда, серебро и льняное белье были разрозненным антиквариатом или единственными в своем роде вещами. Такими, например, как настенные тарелки с синей росписью и английские сливочники семнадцатого века, которые украшали белые полки по обе стороны камина в кухне-гостиной.
– Ты, должно быть, много зарабатываешь, – предположила Фейт. – У тебя самый очаровательный дом из тех, что я видела.
– Нет, не очень много, – со смешком сказала Хоуп. – Но ведь мы с тобой росли в одном доме, помнишь? Я отлично умею экономить.
Фейт подняла бровь:
– У тебя это получается гораздо лучше, чем у меня.
– Не будь к себе слишком строгой. Это просто мой вариант «Детей из товарного вагона».[9] Помнишь ту книжку? Я читала ее тебе, когда ты была маленькая.
– Помню, – кивнула Фейт. – Она была моей любимой.
– Может, это звучит глупо… но, когда после отъезда из Супериора у меня настали трудные времена, я представляла себя, одной из этих детей, когда искала нужную вещь или делала ее из того, что кто-то выбросил. – Хоуп перешла на кухню и проверила автоответчик. Никаких звонков. Как обычно.
– Я все еще не могу поверить, что ты все это сделала сама.
– Да ерунда. – Хоуп решила сменить тему. От восхищенных слов сестры она начинала чувствовать себя виноватой в том, что у нее есть так много, а у родных так мало. – Ты говорила, что жила с двумя другими женами Эрвина. С кем именно?
Фейт остановилась перед кухонной этажеркой из темного чугуна, где Хоуп хранила макароны и крупы в специальных банках различной формы.
– Помнишь Аилу Джейн?
– Эту старую каргу?
На губах Фейт мелькнула улыбка.
– Она из нас единственная, кто смеет ставить Эрвина на место. Ему нравится, как она готовит, а другого