Я просто удалил пропеллер с мотором, будучи полностью уверенным, что принял взвешенное решение – а оно таковым и было. Социальная адаптация для меня была куда важнее нестандартности, так романтизируемой в медиа-сфере. Люди специальные тренинги всю сознательную жизнь посещают, чтобы выйти за пределы мышления – даже не понимая что за этими пределами, а за этими пределами, в первую очередь, полное непонимание, которое и так присутствует в избытке, – но в итоге просто переставляют свою палатку из поля в лес. Признаюсь, временами мне льстила моя запредельность, но лишь временами, потому что большую часть жизни это было одиночество и отчаяние. Добавить в этот экзистенциальный коктейль умение лекарей напевать убедительные баллады насчёт угрозы жизни, как в облучённой голове начинался мгновенный распад уверенности со взрывоопасным желанием избавиться от «инородного тела»: От такой нагрузки может не выдержать сердце; чрезмерное употребление сахара (служившего топливом) может привести к снижению иммунитета и бог весть каким ещё недугам; если трансмиссия начнёт ржаветь, это может вызвать заражение крови и гангрену. В общем, одни угрожающие жизни минусы, а из плюсов только возможность летать, ценность и перспективность которой вообще под вопросом. Тем более отсюда вырисовывается ещё один минус – во время полёта можно упасть и разбиться.
Наверняка возникнет вопрос, стал ли я счастливее после операции, стал ли социально адаптированнее? В общем-то,