– Довелось. – он сильнее стиснул поводья, недовольный тем, что крестьянин оторвал его от размышлений о чистоте.
– Правда ли говорят, что есть земли, где вовсе никакого почтения не испытывают к Создателю? – подобное казалось ему немыслимым, делало тихим его голос, усмиряло дыхание.
– Я родился там. – Гинруман улыбнулся, вспомнив янтарные пляжи Марнидага.
– Мерзость! – мужчина сплюнул на обочину, утопив в слюне черного жука – трупоеда. – Как же они живут?
– Ничуть не хуже других.
– Не говори так. – возмущенно качнулась голова его. – Создатель отвернулся от них. И когда вернется он, вместо великого блага и наслаждения принесет он им страдания вечные. – щурясь, крестьянин поднял лицо к небу, осматривая его, словно надеясь увидеть на нем вторую луну.
Гинруман пожал плечами.
– Слишком много прошло уже времени. – он рассеянно улыбнулся. – Едва ли удастся ему скоро вернуться.
– Мы молимся о его возвращении каждый вечер. Погоди, увидишь нашу церковь, поймешь, сколько стараний мы прилагаем. А со священником поговоришь, так и поймешь, что если бы таких, как он, миллион был на земле, давно бы уже освободился и вернулся к нам Творец наш.
– Мне уже не терпится встретиться с вашим священником. – злобное предвкушение Гинрумана передалось Солнцегону и тот едва слышно зарычал, напрягая мышцы и взбрыкивая, напоминая хозяину о сдерживаемой им силе.
Лес исчез и перед Гинруманом предстали поля, заполненные трудившимися в них крестьянами. Спиролла, высокая, крепкая, созревшая, нехотя клонила красные колосья под игривым ветром, а загорелые мужчины и женщины в белых комбинезонах срезали ее длинными серпами, складывали в плетеные корзины, посмеиваясь и напевая свои непристойные песни, как требовала того земля, развлекая и возбуждая ее. У них почти не было машин. Лишь пара старых тракторов, полосами ржавчины раскрасивших синие свои тела, угрюмо рокотала на опустошенном поле, ожидая, пока будут сложены в покосившиеся прицепы с высокими бортами тугие снопы. Некоторые из работников, подняв головы, вытирая со лбов полуденный пот, с интересом смотрели на незнакомца, больше внимания уделяя его невиданному в этих краях зверю. Все они будут если не сожраны, то разорваны его верной стаей, едва ли кому— нибудь удастся ускользнуть от хищников, способных найти человека по следу не только его тела, но и второй плоти, если только не найдется среди крестьян несущих в себе кровь посланников Создателя. Сам Гинруман не почувствовал подобного, но его обоняние, каким бы чувствительным оно ни было, не могло сравниться даже с Солнцегоном, не говоря уже о существах, созданных для многодневного преследования указанной цели без остановок для еды или водопоя.
Окруженный