Неудивительно, что следующие три месяца мой распорядок дня был примерно таким: проститутки, наркотики, алкоголь, клубы, музыка, видеоигры, зазеркалье, кино.
Два раза я дрался. Впервые, когда какой-то мудак в клубе вздумал трогать Ханну за пятую точку, я разбил ему нос, после чего два амбала изрядно меня помяли и я отступил. Выждав их приближение на нужное расстояние, я швырнул графин с соком в одного, схватил стул и ударил им второго, затем этим же стулом наградил первого, пока тот не успел оклематься. Это было так красиво, что посетители клуба аплодировали.
Второй раз я участвовал не в драке, а в избиении. Избиении Кэпа. После перепихона с рыженькой Ханной, я почему-то решил, что теперь она принадлежит только мне и был взбешен, увидев их лобызающимися. Недолго думая, я ударил Кэпа ногой в голову и продолжил добивать руками. «Прекрати, долбанный ты псих», – визжала Ханна. Ее щечки налились краской, а зеленые заплаканные глазки блестели.
Эви указала на безнравственность моего поступка и отметила, что, если Кэп заявит об этом в полицию, мне не избежать ретрибуции. Ханна игнорировала мои звонки и сообщения. Я наведался сначала к ней, затем и Кэпу – тщетно, они установили блок: запрет на приближение и едва я оказывался в радиусе действия ограничения, как чип начинал безумно шуметь, отчего темнело в глазах, а голова разрывалась.
Я очень сильно переживал разлуку с друзьями и чувствовал в этом свою вину. Мне стал сниться профессор Покровский, который в привычно сдержанной манере отчитывал меня: «а ведь я говорил! Три месяца самого ценного ресурса – времени, ты разбазарил не то что в пустую, а потратил на саморазрушение и причинение вреда окружающим».
Между тем, первый жизненный кризис дал толчок для переосмысления текущей жизни и построения новых приоритетов: поступать в университет я не буду, но исполню пока единственное свое призвание, – найду загадочного Феликса Апшева.
За день перед выездом из округа Окраина, вторую комнату апартаментов занял Филипп, худой паренек маленького роста лет тридцати. Свою комнату он оборудовал несколькими мониторами, медными проводами и странного вида электрикой. Может его ум и был выдающимся, но выглядел он откровенно плохо: изношенные джинсы, дырявая футболка и сплошь кариозные зубы.
– Я программист, – хвастливо представился он и поправил очки, – а это квантовый компьютер. Синхронизируясь с нейроимплантом, эта штука делает меня полубогом.
Филипп достал тюбик с волшебным зельем, самым сильным легальным наркотиком, синтезированным старинной корпорацией «Кока-Кола» и сделал глоток. Через десять минут он без тормозов изливал мне душу, не беспокоясь о конфиденциальности.
– Я работаю над важным проектом, –