Это были мои первые большие гастроли. Целых две недели ежедневных перелётов по всему миру.
Пол улыбнулся:
– Почти.
Откуда мне было знать, что их там – несколько тысяч человек! Ведь это была другая страна, где я никогда прежде не был. А меня ждали! Они подпевали всем моим песням! Я думал, что там моих песен никто и не слышал, не то что знает слова. Но я ошибался. Уже к третьей песне стало понятно – они знают все тексты наизусть! Как это может быть? Но то же было почти везде: и в Сиднее, и в Токио.
Я вроде и понимал, что происходит невероятное, но мне не хватало времени сесть и подумать: «Да ладно, я правда стал первым? Откуда они знают мои песни? Как могут мне подпевать, если английский – не их родной язык?». Я не мог найти минуту, чтобы переварить это даже перед сном. Я либо сразу же засыпал, либо думал о том, что нужно успеть сделать завтра: встать в пять, потому что в начале седьмого студия ещё свободна и можно порепетировать, потом в девять прямой эфир на радио, потом фотосессия, а потом…
Потом я засыпал. А утром всё начиналось сначала, и это мне дико нравилось. И даже тягостные мысли о «моей девушке», которая девушкой вовсе и не была, откатились куда-то далеко на третий план.
Мы часто появлялись на мероприятиях вместе. Мне приходилось выкладывать фото с ней в Инстаграм, хотя я честно пытался поначалу отстоять право на свободу своей страницы в интернет-пространстве. Мы участвовали в фотосессиях, а если нет, она просто была постоянно рядом. И я к ней привык. Как привыкаешь к серёжке в ухе и, в конце концов, перестаешь замечать. Мне даже стало её не хватать иногда, так что я мог спонтанно пригласить её куда-нибудь и просто так, когда выдавалась минута увидеть друзей. Во-первых, это было необходимо для правдоподобности нашей истории, потому что никто, кроме Найла, не знал о том, что у нас на самом деле. Даже мама, которая радовалась за меня и постоянно звала Энн в гости через меня.
Конечно, я не говорил ей об этом. А если б она согласилась? Наверняка согласилась бы. Я не хотел дурить свою маму, просто придерживался тактики «молчание – золото», и мама думала, что я так оберегаю свою частную жизнь, хотя и обижалась:
– Почему все твои фанаты о ней знают, а со мной ты не хочешь её познакомить?
– Просто для этого нужно выбрать удобное время.
– Ты знаешь, я всегда рада.
– Мам, поверь, идея о том, чтобы мы везде были вместе, принадлежит Полу. Я бы лучше держал всё в секрете.
– Но ведь не от родной матери, правда?
В итоге я кое-как всё же выруливал на более-менее спокойные темы до новой встречи или звонка.
Даже отец, который продолжал звонить мне пару раз в месяц, изъявил желание с ней познакомиться. И всем она показалась милой! Ну да, слышали б вы, какие шпильки она может выбросить.
Однако и милой она тоже могла быть. Иногда её лицо расслаблялось, появлялась улыбка. Но Энн тут же, будто спохватившись,