– Ой, как же вы очаровательно смотритесь, – воскликнула она. – Какие молодцы. Простите за нескромный вопрос, сколько лет вы вместе?
Он скосил взгляд на ее пышный бюст и глубокий вырез блузки, намекавший на отсутствие лифчика. Потом задумчиво сдвинул к носу развесистые щетки седых бровей и, помолчав немного, ответил:
– Сколько, сколько… так долго, что я и не помню сколько.
А его спутница зажгла глаза-фонарики, растянула губы в кокетливой улыбке и нарочито капризным голосом проворчала:
– Ну, как же ты не помнишь, забыл, что уже полтора года прошло, как мы золотую свадьбу открутили.
Прохожая еще больше разулыбалась и в восторженном жесте подняла вверх большие пальцы обеих рук.
– Вот здорово, вот молодцы, – воскликнула она. – Дай вам бог доброго здоровья и успехов во всем еще на долгие лета.
Она послала воздушный поцелуй и, помахав рукой, убежала.
А старики перебросились веселыми взглядами, крепко прижались друг к другу и, подождав пока прохожая скроется за деревьями, громко и радостно засмеялись.
Чему? А тому, что были счастливы. Хотя и познакомились совсем недавно – на танцевальном вечере в клубе «Тех, кому 50+». Впрочем, какая разница где? Существенно то, что каждому из них было далеко за 70, причем, с бо-о-льшим плюсом.
Разочарование
Самолёт пропорол облака, и в иллюминаторе появилась земля. Незнакомая и долгожданная, трудная и многообещающая.
Среди встречавших мелькнули родные лица. Как повзрослела дочь, как зять раздался вширь, заматерел. А это еще кто? Неужели тот годовалый малыш, внук, заснувший тогда у него на руках в Шереметьеве?
Объятия, поцелуи, слезы на глазах.
Но что-то было не так. Он огляделся, пристально посмотрел на дочь.
– Где же мать? – спросил с тревогой. – Почему не приехала, что с ней, заболела? Или просто опаздывает?
Дочь отвела глаза в сторону, стала изучать вывеску на стене. – Странно, что твой самолет запоздал, – сказала она, – вроде бы, и погода здесь нормальная. Наверно, это у вас там вылет не давали.
– Нет, ты скажи, что случилось, – снова, пытаясь унять волнение, спросил он дрожащим голосом, – Что-то ты такое от меня скрываешь, а?
Дочка снова помолчала, потом взглянула на опрокинутое лицо отца и неохотно ответила, цедя слова сквозь зубы:
– А что мама? Она в порядке, у нее все вокруг хорошо. Встречать тебя не приехала, так как теперь она очень занята.
Сердце екнуло, больно защемило. Вот оно что, вот почему так давно от нее не было писем, вот почему она не отвечала на его телефонные звонки.
А чего он, собственно, хотел? Шесть лет тянул резину, не ехал, сомневался, колебался. Вот она его и не дождалась, нашла другого. Так ему и надо, размазне, недотепе, неудачнику.
Теперь он остался один, одинокий, несчастный, жалкий. В новом незнакомом мире, где все было другим: хлеб и помидоры, соль и сахар. Даже осколок луны висел не тем боком, и Большая медведица смотрела не с той стороны.
А