«Чер-во-о…»
Изо рта вынырнул язык – тонкий и верткий, как гусеница. Чашка в руках Павла накренилась, и остывший кофе тонкой струйкой потек на колени.
Старец коснулся лба бесноватой. Белесые глаза заволокло мглой, от уголка глаза потекла темная капля.
Старец коснулся ее груди. Девушка мелко задрожала, и вдруг начала медленно отрываться от пола. Павел не верил своим глазам, но все же видел совершенно точно, что тело теперь висит в воздухе где-то сантиметрах в тридцати от пола.
Старец коснулся ее живота. Бесноватая разинула рот, да так широко, что в уголках губ треснула кожа. Ее горло напряглось, раздулось, будто зоб. А потом бесноватая изрыгнула поток клубящейся мглы.
Чашка выпала из расслабленных пальцев. Остатки кофе выплеснулись на ковер. И в этот же самый миг бесноватая грянулась оземь.
Экран зарябил, пошел полосами, и вскоре на нем снова показалась ведущая Софья.
– Сотворил ли чудо таежный мессия? Правда это или вымысел? Мы не беремся судить, – заговорила она. – Для Леши Краюхина и бесноватой девочки ответ очевиден. Мы же покидаем Доброгостово, но не прощаемся с мудрым отшельником и обязательно сюда вернемся. Кто знает? Может, в следующий раз мы сами станем свидетелем самого настоящего чуда.
Камера крупным планом выхватило лицо старца Захария – нависшие брови, слегка опущенный после инсульта уголок рта. До Павла донесся надтреснутый и тихий старческий голос:
– …Разреши оковы неправды, развяжи узы ярма; раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит.
4. Ночные гости
Центральный вход городской библиотеки смотрел прямо на главную площадь Тарусы. Причудливая лепнина на фасаде и атланты, поддерживающие балкон, придавали бывшему купеческому особняку очарование ренессанса.
По городу ходили слухи, будто по ночам в бывшем танцевальном, а ныне читальном зале видят призрака купца Смородина. Мол, ходит мимо стеллажей черный, всклокоченный, ищет зашитые в матрасе червонцы. А где теперь те матрасы? Сгнили давно, но призраку о том не скажешь: вышагнет из угла, поведет горящими глазами и спросит: «Ты червонцы взял?» И откупиться можно, если монетку или пуговицу в угол кинуть со словами: «Что найдешь – все твое!» А иногда из пустого зала раздавались легкие шаги по паркету, смех и музыка – отзвуки прошлых балов.
Павел не раз пользовался услугами ночного абонемента, но никаких призраков, разумеется, не встречал, и никакой музыки не слышал, о чем однажды написал в рубрике «Хрустальный шар». Но слухи после этого не прекратились.
– Совсем позабыли о нас, молодой человек, – пожурила директриса,