Живой ли, или пьедестал
Для памятника сотворенья?
Живой ли, так же, во плоти,
Как я, как судеб миллионы?
И где же, как тебя найти,
И ждёшь ли, счастьем озарённый?
Конечно, жив. И здесь, и там.
И в этом мире, и над каждым.
И телу каждому ты дан
Душой, что сотворил однажды.
Конечно, любишь без границ.
И без условий, без надежды,
Что вдруг сознанье осенит:
Ты есть! Любовь дарует прежде.
Даруешь прежде. Просто так.
Без ожидания награды.
Мудрец, юродивый, простак —
Меняешь обликов наряды.
Но не меняешь суть свою.
Она, как вечность, неизменна.
Ты тот, кто говорит: «Люблю»
И полнит бытием мгновенья.
Ты тот, чья власть – она любовь.
Чья сила – светом исцеленье.
Идей о счастье всех исток.
Ты – Бог. А я творенье…
Конечно, ждёшь. Когда-нибудь
Тебя я вспомню и прозрею.
И путь один, один лишь путь
Я выберу, ведущий к двери.
Над Раем. Над моей мечтой,
Среди сует давно забытой:
Вернуться мне бы в Дом родной,
За дверь, что вечно приоткрыта.
Пьесы
Карина Сарсенова
В кубе
Сцена 1
Реальность А
СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА
МАЛЬЧИК
РОДИТЕЛИ МАЛЬЧИКА
ДЕВУШКА
Скудно освещённая комната. Нищее убранство. Кровать. Стул. Печка.
Полураздетый мужик с длинной бородой (Служитель культа) сидит на кровати.
У его ног на полу сидит Мальчик (лет 10).
Мальчик не плачет. Он просто смотрит. Смотрит в пустоту. В выжженное в сердце ничто. В ту боль, которую превращала из нестерпимой реальности в сонное забвение истерзанная в клочья душа. Она больше не могла плакать. Она смирилась.
Мужчина (в одежде с элементами неопознаваемого культа). Хватает Мальчика за горло.
Служитель культа. Сколько раз я уже видел всё это! Одно и то же. Бег по кругу. Хоть бы кто из них вёл себя иначе. А ведь я с энтузиазмом, заслуживающим хоть какого-то уважения, искал разнообразия! Надоело.
Нет, душить его я его не буду. Я не убийца. Не грешник. Заповедей не нарушаю. То, что я делаю, является очищением. Очищением от порочной любви. Служителю религии любить запрещено. А вы думали, я делаю всё это из-за любви?! Да я терпеть не могу мужские тела, особенно на заре их развития, их детство, бесстыдно открывающее миру будущую порочность мужского начала в её кажущейся хрупкости и невинности!
Я ненавижу детство. Ненавижу любовь и борюсь с ней, как могу. Потому что люблю.
Мужчина (Служитель культа) отпускает тощую мальчишескую шею. Красные пятна на бледной коже вызвали в нём волну глухого раздражения. Так с ним бывало всякий раз после разрядки. Опустошение.
Служитель культа. Если хоть слово скажешь родителям, отлучу их и тебя от прибежища Бога! Скажешь родителям, что заблудился в тумане.
Мужчина (Служитель культа) подкупает мальчика.