Митрофанов ухмыльнулся. Оксана продолжила:
– Он Ираиду бедную так накрутил, она меня аж в телеге посланиями закидала, конспираторша: типа шеф в бешенстве, Митрофанов заяву написал, беги спасай.
– Да не надо спасать никого, – сказал Митрофанов лениво. – Город надо спасать, но вы этим заниматься не собираетесь.
– А кто этим займется?
– Да уж не я.
– Ну почему же.
– Потому что я уволился.
– Да ладно, – возразила Оксана и хлопнула по файлику. – Вот ваше заявление, я визу не поставила, без нее рассмотрению не подлежит. Вы болеете, вон, в нос говорите, слышу же – корпоратив и по вам ударил, так?
Она мучительным усилием заставила себя обойтись без паузы и пронзительного вглядывания в лицо Митрофанова. Оно, впрочем, было спокойным, и не было в нем ни непростительной иронии, ни постыдного уныния. Усталость была и злости немножко. Но это нормальное мужское сочетание, если с силой в комплекте. Сила вроде была. В комплекте.
– И слава богу, что ударил. Вонищу не чувствую. Хороший вариант для всего города, кстати – всегда с насморком ходить. Может, и впрямь лучше на курорт не ехать – вылечусь, а как тут дальше жить, если лучше не будет?
– Так пусть будет, – сказала Оксана настойчиво. – Сейчас идите в поликлинику, больничный оформите, больного никто не уволит.
– Ой ли.
– Если что, не в том, так в этом смысле на болезнь сошлемся – мол, вы потому на рожон и полезли, что под температурой.
– Оксана Викторовна, пожалуйста, не надо меня унижать, – попросил Митрофанов, чуть изменившись в лице.
Ох и гордый, подумала Оксана и вскинула руки, сдаваясь, – и демонстративно, и всерьез.
– Упаси меня бог. Но, Данил, исправлять-то все равно надо. Ты не исправишь, я не исправлю – кто исправит-то, если глава не может?
– Теперь мы на «ты»? – поинтересовался Митрофанов, не дождавшись ответа, всмотрелся в Оксану и уточнил: – Теперь мы всемогущи?
Оксана честно подумала и призналась:
– Нет. Но жить-то хочется. Значит, придумать что-то надо.
Митрофанов так шевельнул челюстью, что стало понятно – сейчас предложит: «Вот и придумывай, но без меня». Но сдержался и спросил почти деловито:
– Что, например?
– Да господи, вариантов куча. Всегда же придумывается что-то, тем более когда об экологии речь. Помнишь, в девяностые депутаты продвигали проект захоронения мировых ядерных отходов в России? Территория огромная, не жалко, пускай сюда везут, платят. Но не разрешили же. Потому что мы не свалка.
– Здрасьте.
– В смысле?
– Что «в смысле»? Сорок лет замечательно ввозили, безо всяких. Просто формулировку изменили в законе – и привет.