За день он нагружал меня таким объемом работ, что в первое время я после их исполнения просто физически не мог двигаться. И только по прошествии месяца, привыкнув к таким нагрузкам, успевал справиться со всем, что мне поручалось, и оставалось немного времени на то, чтобы понаблюдать, как Вализир тренирует учеников. Я даже приноровился так выполнять работы, не требующие особого внимания или сосредоточенности, что краем глаза всегда следил за тем, как он показывает приемы своим ученикам, как те их выполняют и как мастер комментирует допущенные ими ошибки.
Постепенно это зрелище начало меня захватывать, ведь любой мальчишка придет в восторг, если на его глазах от едва заметных движений рук мастера пятеро учеников валятся на землю или куча нападающих с учебными мечами в руках разлетается в разные стороны, потирая ушибленные небольшой палкой места. Я захотел научиться двигаться так же, как и он, чтобы проучить наконец-то всех тех, кто надо мной издевался.
Правда, справедливости ради следует отметить, что за эти месяцы все привыкли ко мне как к некой неотъемлемой части тренировочной площадки, и так тяжело, как в первое время, уже не было. Все шутки и пакости учениками были исчерпаны, и постепенно все наладилось. Поэтому я сейчас мог спокойно, не привлекая ничьего внимания, наблюдать за тренировками и пытаться запоминать все движения и приемы, которые показывал мастер.
Я даже начал перед сном повторять все, что увидел, и каждый день, подсматривая за учениками, корректировал свои движения, стараясь не повторять наиболее частых ошибок, на которые указывал им Вализир. Это хоть немного отвлекало меня от мыслей об Ал’лилель.
Я хотел ее видеть, но все, что мне оставалось – это весь день проводить на площадке, а ночью, перед сном, тренироваться. Со мной в замке никто не разговаривал – ни отец, ни Зира, ни бывшие приятели. Лишь малышка Гита постоянно прибегала в обед на площадку, щебетала, рассказывая разные новости, приносила всякие вкусности. Мастер даже не пытался ее остановить, поэтому я благодарил ее и быстро, пока она болтала, проглатывал все, что она приносила. Обычно на ужин я опаздывал, и мне доставались лишь объедки.
Если раньше я относился к сестренке как к избалованному милому созданию, то теперь чувствовал к ней глубокую братскую любовь и привязанность. Я просто не представлял себе, как бы мне удалось выдержать эти каторжные месяцы без ее поддержки. Тяжелый труд и невозможность увидеться с Ал’лилель усугублялись явно выражаемым презрением окружающих. После того как узнали о моей помощи Ал’лилель, от меня отвернулись все. Казалось, клеймо «Он общается с эльфами» навсегда отпечаталось у меня на лбу.
«Надо вставать, – подумал я. – Лучше приду пораньше, чем терзать себя мыслями в постели».
Придя на площадку, я принялся за уборку. Вализир, как обычно, молча наблюдал за мной.
День прошел так же, как и все предыдущие. Поздно вечером я шел на кухню