Прошло ещё полчаса до того, как она поднялась.
– Мне пора, доктор. С вашего позволения я приду к вам завтра.
– Заходите, конечно, – я сказал это, наверно, слишком быстро. С завтрашнего дня у меня начинался отпуск, но я не мог отказать Лилит. Да и случай у неё был, похоже, интересный… а может быть, я просто медленно проникался её женскими чарами – но эту мысль я гнал от себя сразу.
Попрощавшись, она повернулась и пошла, чуть покачивая бёдрами. Уже в дверях она оглянулась и спросила:
– Как вы думаете, доктор – Лилит была одинока?
Незнакомка ушла, не дожидаясь ответа, а я всё сидел и думал: бывают ли фурии одиноки?
Заснул я уже на рассвете, причём в собственном кабинете за столом. Мне снились смешные мультяшные фурии. Или гарпии. Или, может быть, гаргульи. Я не знал, чем они все отличаются друг от друга.
День третий. Вселенское одиночество.
На следующий день всё повторилось. Лилит пришла в назначенный час. Я старался выглядеть бодро, но усталость давала о себе знать, я ведь почти не спал.
Кажется, это не укрылось от её пристального взгляда.
– Сидите, – сказала девушка. – Я сама сделаю кофе.
Сделав первый глоток, я удивился: она не спрашивала, сколько сахара мне положить, но рассчитала всё точно – хотя «одна и три четверти чайные ложки» угадать было непросто. Неужели она и мысли читает?
Смутившись, Лилит потупила взгляд, и я увидел на её щеках едва заметный румянец:
– Есть немного, – извиняющимся тоном произнесла она. Я чуть не захлебнулся от неожиданности и возмущения, но она продолжила: – Вам нечего бояться, доктор. Мне уже много лет это не интересно. Серьёзно. Я читаю мысли только о том, что мне и так бы сказали. В некотором роде, из экономии времени.
Я спросил себя, удивляет ли меня эта девушка каждым своим словом и действием, или я уже перестал удивляться чему-либо, но не нашёл ответа. Время шло слишком быстро.
– Вы вчера спросили, была ли одинока Лилит. Сами-то вы как думаете?
– Я думаю, она была очень одинока. Это было ужасное, вселенское одиночество. Просто подумайте: ведь Бог создал, как потом выяснилось, всех тварей по паре, и только Лилит была одна. И так длилось достаточно долго… Через сотни лет одиночества фурии Господь, словно вспомнив что-то, создал Адама и Еву. Из глины.
Она замолчала и встала, чтобы налить ещё по чашке кофе нам обоим. Я вдруг подумал, что Лилит в какой-то момент стала говорить так, словно она говорила о себе. Словно она и была той самой, допотопной фурией. Уровень эмпатии к существу, которое ещё неизвестно, существовало ли вообще, был невероятно высок. Считала ли она сама себя этой одинокой фурией? Этот вопрос я задавать не стал – она могла перестать говорить, и тогда любое лечение было бесполезно.
– Почему из глины? – спросил я.
Лилит пожала плечами.
– Из воздуха – пустоты, эфира, как хотите – Бог сделал всё остальное. Из огня была сделана я, – спокойно сказала она так, словно ей больше нечего было скрывать. –