Даже не подумаешь, что когда-то это был вполне уютный уголок! Домики строились в сталинском полуанглийском стиле, то есть красились в приятные тона и оживлялись белеными фронтончиками. Кое-где архитекторы прицепили даже лепные гирляндочки из цветов и фруктов. Правда, гирлянды теперь износились до неузнаваемости и походили на грязные ливерные колбасы.
Пусть здания облезли и стали убоги – зато кусты и деревья вольно пошли в рост. На улице Созидателей вымахала такая густая и мрачная чащоба, что Илья нашел ее достойной посещения демонов и ведьмаков. По их зловонным следам могли устремляться и светлые рыцари, поэтому он часто бывал здесь.
В тот вечер громить местную помойку он не стал, лишь окинул местность грозным взором. Тополя, смущенные силой этого взора, бестолково зашелестели в ответ. Теперь можно было поворачивать домой – туда, где на мониторе с легкостью рождались из синевы еще более мрачные миры.
Путь Ильи лежал мимо длинного дома, который выглядывал с богом забытой улицы Созидателей на проспект Энтузиастов. Если бы не сквер, до крайности запущенный, то с проспекта этот дом был бы хорошо виден своей парадной стороной. Здесь на стенах густо пестрели гирлянды и торчали балкончики (балкончики делались исключительно для красоты – на них не поместилась бы и средняя кошка). Над крышей дома высилась башенка неизвестного назначения. Была она шестигранная, со шпилем. В дырах ее битых окошек виднелись звезды.
Хвост этого длинного дома тонул в зарослях улицы Созидателей и чем дальше забредал в кусты, тем выглядел заброшенней и плоше. Архитекторы изначально поскупились здесь на гирлянды и бордюры, а время допортило все остальное. Почти все окна в этой части дома были мертвы и заколочены. Во дворе, правда, попадались кучи песка и битого кирпича. Это говорило о том, что дом ожидает реконструкция.
Лишь несколько окошек светились сквозь заросли и выглядели обитаемыми, то есть виднелись в них занавески, какие-то банки на подоконниках и горшки с невзрачными растениями вроде живого дерева или ваньки мокрого. Неужели здесь еще кто-то живет?
Глубокие ямы и мусорные холмы этого двора стоили друг друга. Одна из песочных куч оказалась такой высокой, что Илья взобрался на нее и стал под прямой, холодный лунный луч. Здесь он почувствовал себя если не властелином ночи, то уж, во всяком случае, существом могучим, неодолимым, почти всесильным. Я, Тара, для тебя сейчас переверну и мир, и солнце!
В это время издали послышался шум. Кажется, какая-то машина пробиралась по двору. Судя по малой скорости, прерывистому звуку мотора и свету фар, который прыгал по окрестным кустам, машина приближалась осторожно, желая и не умея объехать колдобины и мусорные завалы на своем пути.
Илья сошел с песчаной горы. Быть властителем ночи на виду у незнакомцев показалось