Игорь Петрович погрустнел. Он понял, что приятель Можжина вовсе не хозяин дома, а какая-то мелкая сошка. Их группу в замке, возможно, не только не ждут, но еще и вон попросят. Как глупо!
Можжин так не думал. Он продолжал приветливо колотить друга по спине и топать к крыльцу. Стрекавин с гитарой плелся сзади. Витек остался дремать в машине. Он был настоящий профессионал: спал в любое время суток глубоко и помногу. Именно его всегда брали на съемки официальных мероприятий, которые длились бесконечно. Витек был надежен и терпелив, как верблюд. Он не рвался хлебнуть пивка или сгонять куда-нибудь по своей надобности – он просто отсыпался в машине до мигрени и провалов в памяти.
Войти в замок великанов оказалось непросто. Когда Стрекавин переступал порог, что-то сильно толкнуло его сзади. Бард чуть не рухнул на четвереньки. Странная тень мелькнула рядом, огромная, как и все в этом доме.
– Мамай, подлец! – взвизгнул приятель Димона и вцепился в ускользающую тень тощими пальцами.
Тень детски захныкала и остановилась.
– Серега, сюда! – крикнул ловец тени. – Мамай снова в дом залез! Быстрей, я его держу!
Со двора на крыльцо взбежал плечистый парень в валенках – тот самый, наверное, что чистил снег. Он ловко перехватил добычу можжинского друга и не без усилий выволок ее на свежий воздух. Добычей оказалась гигантская лохматая овчарка с непомерно крупной безухой головой и дьявольским огнем в глазах. Именно ее Игорь Петрович видел во дворе и в сумерках посчитал ручным медведем.
– Куда тебя на х… несет! – сипло ворчал Серега, спихивая овчарку со ступенек. – …дел бы себе на дворе. Погода-то ох…ная!
Овчарка упиралась, скребла когтями по ступенькам и не желала наслаждаться погодой.
23 декабря. 22.20. Суржево. Дом Еськовых. Холл и будуар.
Холл замка был пуст, сумрачен и просторен. Паркет сиял так, что казалось, кругом налили воды.
– Тихо тут у вас, как в ухе. Деревня! – одобрительно заметил Можжин.
Бард Стрекавин только пожал плечами: на его вкус, в холле было довольно шумно. В одной из ближних комнат слышалась музыка. Там галдели, хохотали и даже пробовали подпевать хору Турецкого. Оттуда же по глади паркета тянулась длинная дорожка света. Кипела жизнь и на верхних этажах замка – там слушали рэп, хихикали и что-то роняли.
– Католическое Рождество на носу, так что все в сборе, веселятся, – пояснил Арик.
Димон удивился:
– А кто это у вас католик?
– Да никто. Это понты такие.
Арик подвел гостей к высокой вешалке. Ее рога-крючки угрюмо торчали во все стороны. Можжин повесил свою куртку на рог (чтоб до него дотянуться, пришлось подпрыгнуть) и споро разулся. Стрекавин совсем загрустил.
– Давай, бард, скидывай боты – и вперед, – подбодрил его Можжин.
– Что