На месте преступления Стас долго и недовольно озирался. Спальня супругов Еськовых была нарядна, как картинка, и выдержана в сладковатых розовых тонах. Хватало тут и лепнины, и позолоты, и пышных портьер с кистями и без. Все смотрелось очень славно, но Стас чувствовал: что-то с этой спальней не так. Настолько не так, что хочется сплюнуть через левое плечо. «Самоваров в доме, вот мне чертовщина и мерещится, – подумал Стас. – Нет, шалишь: не ощущать теперь надо, а работать!»
И он налег на работу, то есть стал с особым вниманием вглядываться в детали.
Но подходящих деталей как раз и не было! Вид нарядного помещения не говорил ни об отчаянной борьбе, ни даже о серьезной ссоре. Нехорошо это: человеку взяли и всадили пулю в лоб, а рядом хотя бы сдвинулся с места какой-нибудь столик или опрокинулась пустяковая вазочка. Неужто не было совсем никакой возни?
Наверное, не было. А главное, не таковы здесь были столики и вазочки! Все предметы в спальне оказались настолько массивными и устойчивыми, что лишь слоновье побоище смогло бы сдвинуть их с места. Стас пригляделся к мебели и с ужасом понял, что все в этой спальне много крупнее и толще обыкновенного размера. Так вот где собака зарыта!
Объяснение этой странности было простым. Итальянский дизайнер, как позже узнал Стас от Самоварова, спроектировал этот интерьер специально для богача из далекой России. Воображение южанина рисовало заказчиков людьми неестественно больших размеров. Отчасти виноват был в этом сам Александр Григорьевич, который ездил в Италию лично утверждать эскизы. Он так быстро и обильно упоил дизайнера водкой и окормил икрой, что у того с непривычки поехала крыша. На время поехала, но основательно! Господин Еськов стал видеться ему странно громадным, подпирающим макушкой потолок. Чем больше пил и ел дизайнер, тем сильнее разрастался и распухал в его сознании образ русского исполина.
На другой день, проспавшись, итальянец первым делом увеличил размеры всех спроектированных объектов ровно в два раза. От этого у него полегчало на душе, и голова стала болеть меньше.
Мебель для Еськовых вышла на славу. Кровать для спальни сделали площадью с приличную комнату – примерно в такой, единственной, обитал в малосемейке майор Новиков. Когда эту кровать привезли в Суржево, она не лезла ни в двери, ни в окна. Чтоб утвердить ее посреди спальни, пришлось разбирать стену. Подушки на кровати были чудовищно большие, белое покрывало простиралось бесконечно, как заснеженное поле.
Но даже на такой кровати фигура покойного хозяина «Сибмасла» не казалась ни мелкой, ни незначительной.
Стас никогда не встречался с Еськовым, только видел его снимки в местных газетах. Ничего особенного в этих снимках не было – наверное, владелец йогуртной империи не отличался фотогеничностью. Но наяву даже труп его был величав и импозантен. Тело в светлом, майонезного оттенка костюме, в туфлях тончайшей кожи, в изысканном