Трое монахов вышли и совершили церемониальную службу, которую возглавлял Ингэн. Возможно, и для губернатора пришло время дать буддийский обет: во время проповеди Ингэна он громко расплакался. И он был не один такой. Все его воины, люди с сердцами демонов, тоже плакали.
Когда проповедь закончилась, губернатор подошел к трем наставникам и, официально встречая их, произнес: «Благодаря какой-то карме вам случилось неожиданно посетить меня и проповедовать добродетельные поступки. Быть может, это означает, что пришло время и для меня. Прошли годы, и вот я уже стар. Я совершил бесчисленное множество грехов. Теперь я хочу стать монахом. Не были бы вы столь великодушны и не пробыли бы у нас еще два дня, чтобы я мог встать на путь Будды?»
«Очень приятно слышать то, что вы говорите, губернатор, – сказал монах Гэнсин. – Мы бы, конечно, были рады сделать то, о чем вы просите. Однако завтра благоприятный день, и для вас было бы лучше всего вступить на путь Будды завтра. Потом благоприятного дня не будет долго».
Гэнсин сказал так потому, что был уверен: такие люди склонны чувствовать себя набожными сразу после проповеди и говорить что-нибудь подобное. Но спустя несколько дней обязательно меняют свое мнение.
«В таком случае, может быть, вы поторопитесь и пострижете меня в монахи сегодня?» – спросил губернатор.
«Сегодня неблагоприятный день для того, чтобы стать монахом, – сказал Гэнсин. – Подождите еще один день, и вы примете буддийский обет завтра рано утром».
Губернатор сказал: «Я буду более чем счастлив сделать это».
Затем, потирая от удовольствия руки, он вернулся в свои покои, призвал верных воинов и произнес: «Завтра я собираюсь принять обет. За все эти годы я ни разу не утратил пути воина. Я останусь на этом пути еще одну ночь. Помните об этом и хорошо стерегите меня этой ночью».
Услышав от господина такие слова, воины ушли в слезах.
Затем четыреста или пятьсот человек, все в доспехах, вооруженные луками и стрелами, окружили дом губернатора тремя-четырьмя рядами. Всю ночь они жгли костры, а местность постоянно контролировали дозоры. Они сторожили своего господина так, что даже муха не смогла бы пролететь мимо них.
Шла ночь, и губернатор становился все более и более неуверенным в себе. Как только рассвело, он быстро умылся и попросил святых людей совершить службу и позволить ему стать монахом. Все трое с радостью согласились. Тем временем у ястребов, сидевших в клетках, перерезали привязь, и они взмыли в небо, подобно испуганным воронам. К ловушкам для ловли рыбы послали людей, чтобы порвать их. Из клеток выпустили всех орлов. Затем послали людей за большими неводами для рыбы, которые затем разрезали перед домом на мелкие кусочки. Все доспехи, луки и стрелы, военные жезлы, хранившиеся в арсенале, были вытащены, собраны в кучу и сожжены.
Еще