Чтобы добиться желаемого, он был вынужден предельно расширить свою схему, включая как тот материал, что естественно в неё ложился, так и тот, что пришлось впихивать произволом исследователя. В один сюжет, какими бы общими мазками его не рисовать, всё множество историй явно не укладывается.
В 1972 году выходит новая книга находящегося в зените своей славы Хорхе Луиса Борхеса «Золото тигров»7. Одна из входящих в неё новелл называется «Четыре цикла»8. Это весьма лаконичное и изящное произведение. Стоит привести его почти целиком, с незначительными сокращениями, – это не займёт много места.
«Историй всего четыре. Одна, самая старая – об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречен мечу и огню, а сопротивление бесполезно; самый прославленный из завоевателей, Ахилл, знает, что обречен погибнуть, не дожив до победы.…
Вторая, связанная с первой, – о возвращении. Об Улиссе, после десяти лет скитаний по грозным морям и остановок на зачарованных островах приплывшем к родной Итаке, и о северных богах, вслед за уничтожением земли видящих, как она, зеленея и лучась, вновь восстает из моря, и находящих в траве шахматные фигуры, которыми сражались накануне.
Третья история – о поиске. Можно считать ее вариантом предыдущей. Это Ясон, плывущий за золотым руном, и тридцать персидских птиц, пересекающих горы и моря, чтобы увидеть лик своего бога – Симурга, который есть каждая из них и все они разом. В прошлом любое начинание завершалось удачей. Один герой похищал в итоге золотые яблоки, другому в итоге удавалось захватить Грааль. Теперь поиски обречены на провал. Капитан Ахав попадает в кита, но кит его все-таки уничтожает; героев Джеймса и Кафки может ждать только поражение. Мы так бедны отвагой и верой, что видим в счастливом конце лишь грубо сфабрикованное потворство массовым вкусам. Мы не способны верить в рай и еще меньше – в ад.»
Последняя история – о боге, который жертвует собой. Мотив, распространённый в языческой мифологии, и являющийся прообразом подлинной жертвы Христа.
«Историй всего четыре,» – заключает Борхес. – «И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их – в том или ином виде».
Конечно, в картине, нарисованной Борхесом, поэтики больше, чем системы. Но все четыре выделенных им сюжета действительно образуют реальные и самостоятельные (отдельные) типы. Насколько они перекрывают всё поле мировой литературы? Очевидно, не полностью. Прорехи бросаются в глаза, и возникает желание расширить базовую матрицу.
В 2004 году выходит книга английского писателя и журналиста Кристофера Букера «Семь основных сюжетов: почему мы рассказываем