Мои размышления прервало появления доктора Мейсена. Он как всегда посмотрел показания приборов, послушал сердце, помял живот и удовлетворенно похлопал меня по руке. Посмотрел на меня с улыбкой.
– Идем, значит, на поправку. Молодец, Айя. Не ожидал таких результатов за месяц. Мэгги, через неделю я собираюсь начать работу с группой девушек с нервной анорексией и парой просто глупышек, надумавших худеть. Как думаешь, если Айя посидит там в инвалидном кресле и послушает, ей будет полезно?
Мэгги удивленно посмотрела на доктора, потом оценивающе на меня и сказала:
– Док, Вам виднее, раз Вы считаете, что ее уже можно вывести в люди. А если ею заинтересуются? Айя, тебе нужно общение?
Я затрясла головой. Пока мне оно не нужно. Я чувствовала, что мое сознание далеко от стабильного и не хотела излишних контактов.
– А что? Пусть на других девушек посмотрит. Вид чужой беды и чужой глупости иногда помогает осознать свою и способствует исцелению.
Я покачала головой.
Мэгги и Мейсен внимательно посмотрели на меня, и доктор сказал спокойно:
– Нет – так нет. Надо, чтобы ты и Лиз учили ее говорить. Ей необходимо будет как-то реагировать на разговор, пусть односложно, но надо. Я скажу доктору Познер.
Доктор посмотрел на меня с улыбкой, подмигнул и сказал:
– А теперь порадуй меня, Айя, и скажи: Ма-ма.
У меня получилось, и Мейсен засмеялся.
– Поздравляю. Ты скоро сможешь разговаривать. Удивительно.
Он опять похлопал меня по руке, посмотрел показания приборов и продолжил:
– Умничка, Айя. Ты выкарабкиваешься. Показатели твоего организма начинают приближаться к показаниям больных анорексией в тяжелой форме. Это невероятный прогресс. Но приборы не врут, в отличие от моих глаз и разума. Я не верю до сих пор, что такое возможно. И как мне хочется, чтобы ты заговорила и рассказала мне о себе.
Он вдруг замолчал и посмотрел на меня задумчиво.
– Слушай, а писать ты умеешь?
Я покачала головой. Писать я умела только по-китайски, а об этом не стоило пока говорить.
– Жаль, – скривился док. – Откуда же ты, Айя, что не умеешь писать? Как странно. Скажу Лиз, чтобы она начала с тобой заниматься письмом. Руки у тебя уже работают лучше. Ты хочешь научиться писать и читать?
– Может,