Вику ярко характеризует ещё один эпизод, из ряда достопамятных. Мы гурьбой расходились по домам после удачной репетиции театра. Звучали шутки, дружеские розыгрыши, смех. Навстречу нам, чеканя шаг, шёл взвод солдат срочной службы. «Левой! Левой! Левой! Не растягиваться!», – командовал сопровождавший бойцов офицер. «Ну-ка, подержи!». Вика передала подруге свою сумочку и подошла к обочине дороги. Мы заподозрили, что она что-то затевает, и не ошиблись.
Когда служивые поравнялись с Викой, она, как ни в чём не бывало, наклонилась и принялась подтягивать колготки. Скрупулёзно. Сантиметр за сантиметром. На одной ноге, потом на другой. Её длинная юбка иногда оказывалась поднятой гораздо выше колен, делая доступными для взглядов роскошные виды.
Головы солдат, как по команде, повернулись к Вике. Равнение-на-Вику. Строй смешался. Управляемость и боеспособность подразделением на некоторое время была утрачена. У всех, кто был вольным или невольным свидетелем того сеанса массового гипноза, зарделись щёки. У всех – кроме Вики. Когда взвод скрылся за поворотом, она вернулась к нам, довольная и хохочущая. Кто в курсе, тот со мной согласится: во времена «застоя» увидеть нечто подобное публичному стриптизу можно было только во сне или в зарубежном кинофильме, да и то не во всяком.
Девушка не должна курить и прикасаться к алкоголю, даже к лёгкому вину.
Девушка не должна часто и подолгу смеяться, чтобы не прослыть легкомысленной.
Девушка не должна первой проявлять в любви инициативу, её удел – ждать предложений от парня.
Девушка не должна…
Я мог бы составить длинный список нелепых обычаев времён моей юности. Эти советские табу Вика нарушала ежедневно. Легко и непринуждённо.
Я не претендую на всесторонний анализ характера Вики, или на подробное изложение моих впечатлений о ней, и начал рассказ только ради того, чтобы проиллюстрировать одну-единственную мысль. Признаюсь, когда-то давно незаурядность Вики я не считал её достоинством. Её блестящие импровизации потешали меня, как и многих из нашей театральной компании, иногда даже восхищали, но я был уверен, что никакого проку от них нет, и быть не может. Ни для неё, ни для окружающих.
Более того, такие натуры, как Вика, я воспринимал как поверхностные (при всём уважении!). Баламут он и есть баламут, какие у него перспективы? Моими искренними симпатиями тогда могли располагать только бунтари или интеллектуалы, поскольку за ними будущее, как я полагал. (Другими словами, мне нравились хиппари с гитарой наперевес и очкарики с шахматной доской в подмышке!). Заблуждение семнадцатилетнего созерцателя!
Теперь, спустя несколько десятилетий после юности, моё мнение изменилось коренным образом. Сейчас я знаю точно, что именно неординарные люди, взрослея, превращаются в первопроходцев и первооткрывателей, в лидеров, в успешных