– Угу, уже конспектирую. Осталось выяснить кличку и среду обитания этого подвида розового фламинго…
– О, её божественное имя, – не замечая иронии, продолжал султан, – подобно музыке флейты и свирели – Ирида аль-Дюбина!
Глава 5
Политкорректность придумал шайтан, для того чтобы честные люди не могли называть вещи своими именами…
Сказать, что удивлённую морду Льва малость перекосило – значит не сказать ничего. В беспредельном изумлении он так распахнул рот, что Муслим аль-Люли Сулейман ибн Доде, не удержавшись, заглянул туда.
– Но помни, сын свального греха ехидны и крокодила, если об этом узнает хоть кто-нибудь…
Оболенский икнул, извинился и в ту же секунду разразился таким хохотом, что стены вздрогнули. Видимо, причина столь бурного веселья не была оценена султаном по достоинству. Восточная субординация вообще редко поощряет подобную фамильярность, и их величество, да сохранит его имя Аллах для неблагодарных потомков, дважды возмущённо фыркнул, притопнув ножкой.
Увы… Обычно трезво мыслящий Оболенский никогда не позволил бы себе этого быстро наказуемого хамства, но, будучи уверенным в друге Ходже, он разошёлся на полную катушку. Нет, конечно, маленький султан внешне здорово напоминал разгневанного циркового пони, и его потешный вид не стоит сбрасывать со счетов, хотя гогот нашего героя всё равно мог быть и потише…
Но самое худшее, что за дверью вновь раздались голоса, и кто-то, несмотря на протесты стражников, настоял на своём праве войти. Льву ничего не оставалось, кроме как, свесившись, кивнуть султану, намекая на то единственное место, куда можно было бы спрятаться от нежелательного свидетеля. Самое трогательное, что и повелителю Коканда не пришло в голову ничего умнее, как подчиниться…
Насреддин вошёл внутрь, когда быстрый перепихон под кроватью достиг апогея взаимного абсурда и тихого ужаса всех заинтересованных сторон.
– Лёва-джан, друг мой, – без предисловий начал главный визирь. – Ситуация выходит из-под контроля, клянусь Всевышним, тебе придётся бежать этой же ночью… прошу, молчи и слушай! Наш тупоголовый султан (перестань строить мне рожи – я говорю о серьёзном!) вознамерился жениться на очередной неприступной красотке и отправить за ней самого Багдадского вора, то есть тебя! А эта старая уродина с лицом, подобным вымени макаки (речь, конечно, о главной жене нашего властителя, и не изображай обморок!), вбила себе в голову, что не допустит этого, а если надо, просто подсыплет тебе яду в шербет. Да, кроме того, сам начальник стражи Аслан-бей (чей ум я никак не могу сравнить с ослиным из уважения к Рабиновичу, да не ёрзай ты, дай рассказать!) обещался при всех справиться с этой задачей сам, навеки похоронив всю память о тебе в вонючем зиндане!