Чтобы в полной мере оценить обаяние Денни Фаутса, нужно было испытать на себе его мертвую хватку, неумолимое притяжение, подводившее жертву опасно и соблазнительно близко к границам вечного сна. Денни годился для одной-единственной роли – Возлюбленного, ибо никем другим он никогда не был. И вот он стал Возлюбленным этого самого Уотсона, который, если не считать эпизодических свиданий с представителями морского ремесла, всегда обращался со своими поклонниками жестоко и в духе де Сада (однажды, к примеру, он отправился с юным опьяненным любовью аристократом в морское путешествие вокруг света и придумал для него наказание: любые прикосновения, поцелуи и ласки между ними были под строгим запретом, притом что каждую ночь они спали в одной постели – то есть мистер Уотсон спал, а его несчастный, чахнувший от неутоленной страсти любовник страдал бессонницей и мучительными болями в паху).
Конечно, как часто бывает у людей с садистской жилкой, Уотсоном параллельно овладевали и мазохистские наклонности. Денни, со свойственным púttána[23] чутьем разгадывавший самые постыдные и сокровенные желания клиентов, действовал исходя из этого. Когда точки над «i» расставлены, лишь унижающий способен оценить по достоинству всю прелесть унижения: подобно тому, как художник признает гений другого художника, Уотсон полюбил Денни за жестокость. Муки страсти загоняли хинно-элегантного мистера У. в сладостные комы ревности и восхитительного отчаяния. Для победы в этих садо-романтических играх Денни не гнушался использовать даже собственную наркотическую зависимость: Уотсон, вынужденный финансово поддерживать ненавистную привычку Возлюбленного, был искренне убежден, что рано или поздно любовь и внимание вытащат Денни из героиновой могилы. Манипулировать Уотсоном оказалось очень просто: чтобы в очередной раз закрутить гайки в отношениях, Денни достаточно было протянуть