Голова закружилась так сильно, что Соня чуть не упала, и, чтобы удержаться на ногах, уцепилась за стоящий в коридоре книжный стеллаж. У Галактионовых вообще было очень много книг. Вся прихожая вдоль стен была заставлена книжными стеллажами. Маленькая Соня частенько брала у соседей книжки почитать и все удивлялась, зачем сварщику, которым трудился Борис Авенирович, такая уйма книг. Не для Санька же, в самом-то деле. Тот и читать не умел.
Пальцы, холодные, липкие от ужаса, скользили по книжным корешкам. Соня снова чуть не упала, вцепилась покрепче в какую-то обложку, против воли вытащила тонкую тетрадку, обтянутую коленкором. Таких тетрадей не выпускали уже лет тридцать, не меньше.
Голоса зазвучали громче, видимо, полицейские собирались отправиться на ее поиски, чтобы поскорее разделаться с неприятной обязанностью. Тетрадка холодила пальцы, и, не очень соображая, что она делает, Соня зачем-то засунула ее сзади за пояс джинсов, прикрыв сверху длинным свободным свитером.
– Софья Михайловна, давайте уже закончим. – Ей навстречу шагнул оперативник, и Соня послушно расписалась в протоколе осмотра места происшествия.
– Я могу идти?
– Да, можете.
– А с ними, я хочу сказать, с Борисом Авенировичем и Саньком что теперь будет?
– Да с ними ничего уже не будет, – сообщил оперативник. – Сейчас вызовем перевозку, отвезем их в судебно-медицинский морг. Квартиру опечатаем, затем будем родственников искать. Вы не знаете, были у них родственники?
– Какие-то дальние были, но я с ними незнакома.
– Ладно, сами найдем. Вы, Софья Михайловна, идите домой. Спасибо за помощь.
Уговаривать дважды Соню не пришлось. Она пулей пролетела казавшийся нескончаемым коридор, перебежала лестничную клетку, у порога своей квартиры подняла запачканный дверной коврик, влетела в родной коридор, захлопнула за спиной дверь, постояла, привалившись к ней спиной, стараясь отдышаться.
Получалось, впрочем, плохо. Ей казалось, что ее одежда, волосы, даже кожа насквозь пропитались смердящим ароматом. Она отлепилась от двери и кинулась в ванную, швырнула коврик в душевую кабину, пустила воду, очень горячую, начала срывать с себя одежду, судорожно соображая, где у нее стоит «Ваниш». На пол шлепнулась коленкоровая тетрадь, Соня подобрала ее двумя пальцами, добежала до балконной двери в кухне, открыла ее и кинула тетрадь туда, пусть на легкий весенний, но все же мороз.
Вернулась в ванную комнату, собрала одежду, замочила ее в тазу с пятновыводителем и стиральным порошком, кинула туда же нижнее белье, оставшись голой. Оттерла и прополоскала коврик, отправила его к тетради – на балкон, вымыла кабину, отдраив ее «Пемолюксом», влезла внутрь, пустила самую горячую воду, которую только могла вытерпеть, и начала яростно намыливать голову шампунем, раз, второй, третий, лишь бы отбить, казалось, въевшийся в волосы запах.
Ванную комнату быстро заволокло паром,