Странная пара растворилась в ночи, а Владимир, проведя некоторое время в недоумении, последовал совету бывалых охотников-рыболовов и скоро уснул.
Проснулся он, когда капитан в авральном порядке поднимал разоспавшуюся команду, поскольку корабль-поводырь уже снимался с якоря.
– Быстрее, пошевеливайтесь, завтракать будете сухим пайком, – подгонял он матросов, а потом вдруг замер и пробормотал: – Странно…
Владимир, быстрым шагом направлявшийся к лодке, на всякий случай приостановился.
– В этих местах обычно бродит старик с собакой, плетет небылицы и клянчит деньги у доверчивых проезжающих. Ты ночью никого не видел?..
– Нет, – на всякий случай соврал Владимир, затем поинтересовался: – А правда, что здесь некогда был город, ныне исчезнувший, и вон та гора пользуется дурной славой, поскольку никто, взошедший на нее, не возвращается?..
– Ты точно никого не видел ночью? – подозрительно осведомился Синдбад и, снова получив отрицательный ответ, пояснил. – Город – не город, а так, небольшое селение. Очень давно, я тогда еще не родился. А потом один из жителей случайно взошел на ту самую гору, о которой ты спрашиваешь, и увидел, что лежащая позади нее равнина гораздо более приспособлена для жизни. Не будь дурак, он тайно от всех переселился туда. За ним – другой житель. Но как только они, дабы отпугнуть прочих охотников хорошей жизни, пустили слух о проклятии, жители селения, смекнув, в чем дело, переселились туда все до единого. Обнесли равнину стенами, обустроились, и теперь там в самом деле город, – говорят, не беднее Багдада…
– А старик? – спросил Владимир.
– А что старик? Он сам оттуда. К тому же, говорят, и не старик он вовсе, а местный макр, хитрец, который переодевается да доверчивых дурит…
4
…Потянулись дни, похожие один на другой. Пейзаж вокруг был достаточно однообразен, но у Владимира совершенно не оставалось времени любоваться красотами, даже в случае их наличия – работы на корабле у матросов оказалось предостаточно. Одно дело – восхищаться величественно парящим над волнами парусником и слушать рассказы бывалого морского волка (брат одного из его друзей ходил на «Крузенштерне»), и совсем другое – попробовать все на собственном опыте. Все с нетерпением ждали, когда, наконец, Тигр сольется с Евфратом, – тогда большая вода уменьшит количество совершаемых маневров, – пока же матросы находились в постоянном напряжении.
Ситуацию скрашивали повествования Джасима, столь же правдивые, сколь и невероятные. Но талант рассказчика был таков, что описываемые им картины не оставляли никаких сомнений в их истинности, хотя и были, по мнению Владимира, по большей части выдумками. Слушал, впрочем, с неизменным интересом. Вот и сейчас, расположившись по обычаю в тени казана, кок повествовал о великом морском походе, в котором принимал самое непосредственное участие.