Князь принял решение. Теперь – оставалось только убедить в этом княжескую знать, мудрецов и наиболее авторитетных имамов.
Несмотря на то, что князь был суверенным правителем в своих владениях, и мог казнить кого угодно даже без суда – его неограниченная власть была призрачной. Любое княжество здесь – представляло собой сеть населенных пунктов, разбросанных по горам, каждое из которых представляло собой укрепленный опорный пункт, готовый к осаде. Люди не знали про своего князя, они знали про амира, про бея, который правил в их кишлаке и не более того. Многие люди – вообще всю жизнь не выходили из своего селения дальше, чем к соседям, в соседнее селение, и то было понятно – дороги кишели муртазаками, разбойниками. Грабили даже тех, кто отправлялся на намаз в Мекку – хотя сами муртазаки считали себя правоверными. Амиры и беи – на словах подчинялись. Но все понимали суть их взаимоотношений: князь был некоей уравновешивающей фигурой и их представителем при взаимоотношениях с соседними княжествами и высшими силами – например, русскими и англизами. Князь мог ущемить интересы кого-то конкретно (и то это потом припомнят), но не пойти против интересов большинства. Если так произойдет – то его свергнут и, скорее всего, убьют – если он не сподобится вовремя бежать. Здесь не знают жалости. Промышленности здесь нет, только местные кустари и торговцы, а земля суха и дает мало плодов. Да и берег далеко, на контрабанде, рыбной ловле, торговле и пиратстве не проживешь. Поэтому, феодалы собирают немного дани с феллахов – и еще меньше отдают князю, что не позволяет ему держать сильное наемное войско. Вдобавок рядом – есть и другие князья, к которым можно обратиться, если не нравится свой. Те не упустят шанса.
Есть своя власть и у духовенства. Темные и несчастные люди – воспринимают их слово как истину, идущую от самого Всевышнего Аллаха. Им ничего и не остается, кроме как верить в загробный мир и в воздаяние