Верность православию Александра, как представителя особого княжеского рода, выводит нас на еще одну важную тему русской истории и становления русской идеологической константы.
В лице князя Александра мы видим человека, принципом политической деятельности которого стало возрождение домонгольских институтов власти на Руси, связанных с родом Рюриковичей, в контексте становления новых идеократических структур культурной и национальной идентичности православного русского этноса в условиях частичной утраты политического суверенитета и потери ряда территорий древнерусской государственности.
Необходимо сделать и важное уточнение. Оценка личности Александра Невского и его политической деятельности на ниве возрождения русской государственности верифицируются как с позиций светской историографии, так и с точки зрения православной агиографической традиции. На стыке этих двух взаимодополняющих систем осмысления прошлого возникает особый символический текст. Культурология рассматривает исторический процесс именно как текст сопряженных смыслов, которые являются источником формирования культуры и национальных идей. В семиотическом поле исторического текста они обретают свои главные составляющие транспарентные для современников и потомков смысловые элементы и конструкции.
В силу этого особое внимание должно быть уделено вопросу религиозной позиции князя, дана высокая оценка его судьбоносному «выбору веры», совершенному им от лица православного древнерусского этноса народа в сороковых годах тринадцатого столетия. Такая оценка исторического подвига князя в нашей научной, учебной и публицистической литературе до настоящего времени должным образом не отражена.
Как мы уже сказали выше, в действительности речь идет о важнейшем религиозно-политическом акте, предопределившем цивилизационный путь Руси, акте, сопоставимом с выбором веры, который был сделан князем Владимиром Святославичем в 988 г. Необходимо отметить и тот принципиальный факт для понимания роли князя Александра Невского в нашей истории и национальном самосознании, что выбор православного вероисповедания, а речь должна идти именно об этом, был сделан князем в условиях, когда его мог сделать только человек, с христианской точки зрения преисполненный благодатных даров и обладающий действительно сверхчеловеческим предвидением. И в таком взгляде на особые харизматические «дары» князя Александра были солидарны как его современники, так и потомки. С точки зрения светской науки речь должна идти о гениальной политической прозорливости, уникальной для средневековой истории.