– Нет, в этот понедельник не получится, – сказала ей мама за завтраком.
– Почему? Спаситель принимает и в каникулы!
– Я знаю, но дело не в этом, – с заминкой сказала мадам Кюипенс, знавшая, как Элла дорожит своей психотерапией (а может быть, своим психотерапевтом). – Папа записал тебя на сегодня к психиатру. Ну… к настоящему доктору. Потому что папа не поверил в твои штучки с больным животом, и я тоже. У тебя опять школьная фобия.
Сказала и изумилась действию своих слов: у дочери приоткрылся рот, расширились от страха глаза.
– Я ни на кого не променяю Спасителя! – выкрикнула она.
– Никто об этом не говорит, – возразила Виржини, хотя пообещала мужу, что положит конец бессмысленной психотерапии. – Через неделю опять пойдешь к месье Сент-Иву. А на этот раз – к специалистке.
– Какой еще специалистке?
– Специалистке по… – она чуть не сказала «психическим болезням», но вовремя спохватилась, – по школьной фобии.
– И чем эта специалистка мне поможет?
– Ну… есть такие лекарства. От тревожных состояний.
Мадам Кюипенс и сама не была уверена в том, что говорит. Есть ли на свете лекарства, которые могут заставить ребенка не пропускать уроки математики?
– А через понедельник я пойду к Спасителю? – с отчаянием в голосе спросила Элла.
– Да-да, конечно.
– Для меня это вопрос жизни или смерти, понимаешь?
В этот понедельник расписание Спасителя походило на кусок сыра – сплошные дырки. Дети разъехались на каникулы.
– Алло! – он снял трубку. – Мадам Кюипенс? Отменяете консультацию? Надеюсь, не из-за болей в животе?
Обычно он спокойно относился к отмене визитов, но тут не скрыл недовольства. Элла не приходила второй раз подряд. Мадам Кюипенс соврала что-то насчет анемии – необходимо-де показать Эллу терапевту, доктору Дюбуа-Герену, которого Сент-Ив прекрасно знал, – тот иногда посылал ему своих пациентов.
– И прием назначен именно на 17:15 сегодня?
– Доктор примет ее, когда сможет, в промежутке между другими больными, – выдумывала на ходу мадам Кюипенс, чтобы Сент-Ив не обиделся, если