Еще ни разу в жизни перед моим носом не появлялось столь лакомой приманки, путь к коей преграждало бы такое множество преград!
Сухайл наблюдал, как я мучаюсь над этой проблемой не день и не два, но наконец, однажды вечером, сидя со мной в кабинете, сказал:
– Пожалуйста, не пойми меня превратно, но… отчего ты так непреклонно туда стремишься?
Кто-либо другой мог и не понимать всей глубины моей одержимости драконами. Любой другой, но только не Сухайл. Он путешествовал со мной в самое сердце пустыни Джефи среди лета и знал, что рисковать здоровьем и жизнью ради знаний для меня не в новинку. Смысл вопроса заключался в ином.
– Ты спрашиваешь, отчего я так упорно добиваюсь этого, когда вокруг много других, куда более достижимых целей? Причем предоставляющих гораздо больше шансов расширить наши знания о драконах?
– Даже сам мистер Фу не уверен, что там, на седловине, есть еще один экземпляр. Он видел его только в бинокль, а не вблизи.
Все это значило, что я могу добиться своего, перевернув небо и землю, и все усилия будут потрачены впустую. Поднявшись с места, я зашагала из угла в угол (я делала это столь часто, что вытоптала в ворсе ковра отчетливую тропинку).
– В последнее время мой вклад в науку… – со вздохом сказала я. – Такое чувство, будто я не сделала ровным счетом ничего.
Сухайл изумленно поднял брови.
– А как же работа Общества в Куррате? Как же твоя переписка с драконоводами Байембе, твои…
– Да, письма, письма, письма… Просиживаю кресло, вкладываю в дело разум, но не душу. А сколько времени отнимают другие дела? Благотворительность, публичные выступления, советы другим. Конечно, все это весьма полезно…
Последнее было сказано вполне искренне, однако прозвучало резко, зло. Плечи поникли сами собой.
– Я не бывала в поле с тех самых пор, как мы с тобой открыли Сердце Стражей. Можно бы и поехать куда-нибудь – хотя бы в Отоле, – но что я там буду делать? Какую решать задачу, кроме первичного изучения еще не исследованных видов драконов?
Сухайл поднялся и остановил меня посреди комнаты, положив руки мне на плечи.
– Изабелла… откуда эти сомнения? Раньше ты никогда не гнушалась первичных исследований, – с улыбкой, пытаясь хоть немного развеселить и меня, заговорил он. – Порой мне кажется, будто ты больше всего на свете любишь описывать характеристики или повадки, о коих еще никем ничего не напечатано.
На