Лилия. Камрян Кинге

теперь окружали её повсюду. Иногда было страшно, «я всего лишь песчинка», казалось она не впишется в эту суматоху, не осилит самостоятельность. Могучего и не сомневающегося ни в чем отца рядом уже не было, он всегда знал, как стоит поступить, и она растерялась и даже расплакалась, тихо натянув одеяло на голову так, чтобы не услышала сожительница – искушённая, но недалёкая, знающая все на свете и с даром легко находить общий язык со всеми, кто был ей интересен – коммуникабельность, намного полезнее чем какие-либо таланты и способности – легко и не скучно. Она привязалась к несмышлёной девчонке, вроде бы скромной тихоне, но с явно непростой натурой, отзывчивой и мечтательной.

      По вечерам собирались девушки, и тихоня слушала обхватив колени, не смея вставить слово, бесконечные разговоры о парнях, у кого с кем, и как, и какие ощущения. Она слушала с упоением, то что казалось запретным вдруг стало повседневностью, обыденностью и чрезвычайно волнующим, зовущим…

      7

      Мать и отец познакомились в этом кишащем студентами доме временного пребывания и глава книги, в которой описывается то, как: «в общежитии жили клопы и по коридорам сновали молоденькие в домашних халатиках – как дома…» в полной мере подходит и к нему, поскольку я совершенно уверен, что так оно и было.

      Он стоял и курил в дверях – прямо в коридор – и на первый взгляд представлялся мужественным и уверенным в себе. Он явно заинтересовался, маленькой и хрупкой, невесомой, как раз той в цветочном халатике, ниже колен – скромница и, вероятно, недотрога. Она проходила мимо опустив голову, не смея взглянуть, опасаясь раскрыть интерес, день за днём, раз за разом и до тех пор, пока не случилось.

      На вечеринке собрались в одной из обитаемых ячеек, и был в числе прочих он, казавшийся искушённым и возвышенным – несколько старше, и уже мужчина. Пили водку, вокруг смеялись, веселились и девушки бесстыжим образом заигрывали с парнями. Она не смела прикасаться к алкоголю – было страшно, в её семье это табу – греховно; боялась и сидела в сторонке, не встревая в разговор, изредка улыбаясь некоторым шуткам, всем своим видом стараясь присутствовать в общем веселье и не смущаться.

      Они оказались в коридоре вместе – он выглянул покурить она вышла следом – спросил:

      «Ну как тебе здесь?».

      «Весело» – улыбнулась (и как нашла в себе уверенности ответить так непринуждённо?).

      Осмелел от выпитого – робость, замаскированная под мужественностью испарилась, и он дыхнув на неё спиртным, обхватил неожиданно талию, хрупкую и тонкую, словно у пятнадцатилетней девчонки и притянул к себе. Она не сопротивлялась, перехватило дух, появилось волнение в теле, и некоторая слабость, вдруг она представила отца, такого же волевого и сразу почувствовала себя невероятно защищённой и не одинокой.

      Его комната пуста, все собрались у соседки – он накрыл правой рукой её грудь, чуть примял и почувствовал мигом напрягшиеся бугорки. Следом – лёгкий халатик поглаживая в отчаянии тело упал на пол, поцелуй не дружеский,