Правда была жестокой. Гоббс содрогнулся, представив, какой жестокой будет месть этого человека. Роберт не мог сообразить, как его бывший коллега смог спастись в той кровавой резне, которую Гоббс устроил для его людей, но факт оставался фактом: вот он, здесь, перед ним, и чувствует себя хозяином положения. А почему бы, впрочем, и не чувствовать? Соблазн выплеснуть в лицо своему обидчику всю накопившуюся злость был, конечно же, велик. Что Бернс и сделал.
Он присел тут же на траву, расслабленно вытянул ноги и удовлетворенно вздохнул. Глаза его смеялись:
– Ну что, Иуда, настал час расплаты?
Бернс упивался подавленным состоянием своего бывшего товарища по ремеслу. Человек, лишившийся в одночасье всего, живет после этого одним желанием – отомстить. Трудно упрекать его за злорадство, когда такой миг наконец-то наступает.
Минута блаженна для того, кто так долго бредил ею. Ведь зачастую подобное мгновенье вообще не наступает, а сознание, что твоя обида осталась не отмщена, приносит человеку большие страдания. Почему-то, когда миг расплаты наступает, обиженный редко сдерживает свои эмоции. Не стал этого делать и Бернс.
– Ну что, Гоббс, большую пользу тебе принесли сокровища, ради которых ты нарушил святое святых – нашу дружбу, законы нашего братства? Согласен, золото кружит голову, но не до такой же степени! Тем, что стоило пота и крови многим, ты решил завладеть один? Вот и поперхнулся, – Бернс покачал головой. – Это же нужно было додуматься, Гоббс! Тебе уготовлено место в истории. Флибустьерство еще не знало злодеяния, на которое ты так легко решился.
– Ты полагаешь, что легко? – Роберт сделал попытку спасти свою шкуру. Благо дело, свидетелей уже не было, можно выдумать самую спасительную версию. – Думаешь, я не отговаривал Бэнкса, он подбивал к подлости команду, думаешь, я не пытался остановить всех?
Хэмфри громко рассмеялся. Хохот был настолько искренним, что он даже позволил себе полежать немного на траве, чтобы прошли колики в животе. Придя в себя и все еще посмеиваясь, поднял на Гоббса глаза, в них прыгали бесики.
– Ну, ну, продолжай, Роберт, продолжай. Чего ж ты остановился, праведная душа?
Бернс снова не удержался от прилива смеха, что совершенно сбило с толку Гоббса, перепутало все его мысли.
– Молчишь, подлец? Да-а-а, эта драма тебя ничему не научила. Чтобы спасти свою никчемную, не стоящую и медной монеты жизнь, ты готов вновь юлить, обманывать, прибегать к уловкам. Отговаривал, говоришь, пытался остановить? – Хэмфри покачал головой. – Я ведь все слышал, Роберт, все. Как ты громче всех кричал, приказывая добивать всех, кто барахтался в воде, чтобы не осталось ни единого свидетеля. «Отговаривал»,