Священная книга оборотня. Виктор Пелевин

плутовством. Но добродетельная лиса должна зарабатывать только проституцией и ни в коем случае не использовать свой гипнотический дар в других целях – это закон неба, нарушать который не дозволяется. Конечно, иногда приходится это делать. Я сама только что запорошила глаза двум охранникам. Но так себя вести можно только тогда, когда в опасности твоя жизнь и свобода. Лиса не должна даже думать о доверчивых инкассаторах или обществах с ограниченной ответственностью. А если соблазн становится слишком силен, надо вдохновлять себя примерами из истории. Жан-Жак Руссо мог бы купаться в деньгах, а чем зарабатывал всю жизнь? Перепиской нот.

      Пристроиться в другую гостиницу было непросто, и в обозримом будущем я видела всего два варианта: панель и интернет. Интернет казался более привлекательным, все-таки он был главным направлением прогресса, и торговать собой на его оптоволоконных панелях было футуристично и стильно. Как интересно, думала я, все без конца рассуждают о прогрессе. А в чем он заключается? В том, что древнейшие профессии обрастают электронным интерфейсом, вот и все. Природы происходящего прогресс не меняет.

      Шофер заметил мое мрачное расположение духа.

      – Что, – спросил он, – обидел кто, дочка?

      – Угу, – сказала я.

      Последний раз меня обидел он сам, когда назначил триста пятьдесят рублей за дорогу.

      – А ты наплюй, – сказал шофер. – Меня за день знаешь сколько раз обижают? Если бы я все в голову брал, она бы у меня была как воздушный шар с говном. Наплюй, точно говорю. Завтра уже не вспомнишь. А жизнь знаешь какая длинная.

      – Знаю, – сказала я. – А как это сделать – наплевать?

      – Просто наплюй, и все. Думай о чем-нибудь приятном.

      – А где его взять?

      Таксист покосился на меня в зеркало.

      – У тебя ничего приятного нет в жизни?

      – Нет, – сказала я.

      – Как так?

      – Да вот так.

      – Что ж, одно страдание?

      – Да. И у вас тоже.

      – Ну, – засмеялся таксист, – об этом ты знать не можешь.

      – Могу, – сказала я. – Иначе вы бы здесь не сидели.

      – Почему?

      – Я бы объяснила. Только не знаю, поймете ли вы.

      – Ишь ты какая, – фыркнул шофер, – что, думаешь, я глупее тебя? Уж наверно, пойму, если ты поняла.

      – Хорошо. Ясно ли вам, что страдание и есть та материя, из которой создан мир?

      – Почему?

      – Это можно объяснить только на примере.

      – Ну давай на примере.

      – Вы знаете историю про барона Мюнхгаузена, который поднял себя за волосы из болота?

      – Знаю, – сказал шофер. – В кино даже видел.

      – Реальность этого мира имеет под собой похожие основания. Только надо представить себе, что Мюнхгаузен висит в полной пустоте, изо всех сил сжимая себя за яйца, и кричит от невыносимой боли. С одной стороны, его вроде бы жалко. С другой стороны, пикантность его положения в том, что стоит ему отпустить свои яйца, и он сразу же исчезнет, ибо по своей природе он есть просто